Своими размышлениями и тревогами о вступившем в силу федеральном законе «Об уполномоченном по правам потребителей финансовых услуг» № 123-ФЗ делится с главным редактором NBJ Станиславом Комаровым финансовый омбудсмен Ассоциации российских банков Павел Медведев.
Закон вступил в силу в июне прошлого года, но его статьи начинают действовать поэтапно. Так, с 1 июня 2019 года он станет обязательным для сегмента ОСАГО, с 28 ноября 2019 года – для остальных видов страхования.
С 1 января 2020 года он распространится на микрофинансовые организации, а с 1 января 2021 года – на банки, кредитные кооперативы, негосударственные пенсионные фонды, ломбарды.
Напомним, что работа над ним началась еще в далеком, 2010 году. Он был инициирован Ассоциацией российских банков (АРБ). Тогда было подготовлено письмо на имя президента РФ Дмитрия Медведева, и им было выпущено распоряжение о подготовке законопроекта. В АРБ разрабатывались его основные положения, при этой же ассоциации впервые в России появилась и должность финансового омбудсмена, правда, на общественных началах. Им стал известный российский политический деятель и ученый-экономист Павел Медведев.
Закон был принят в первом чтении Госдумой, но потом процесс застопорился. С мертвой точки дело сдвинулось уже при президенте Владимире Путине. Он однозначно выступил за принятие этого закона в связи с высокой закредитованностью россиян. Так в России появился и официальный финансовый омбудсмен (которого решено называть финансовым уполномоченным). Им стал экс-руководитель аппарата Счетной палаты Юрий Воронин. Назначается он советом директоров ЦБ, и его решения станут обязательными для финансовых организаций.
Впрочем, как считает Павел Медведев, несовершенство ряда статей этого закона фактически делает институт финансового уполномоченного бесправным.
NBJ: Павел Алексеевич, это достаточно серьезное заявление. Что вы имеете в виду?
П. МЕДВЕДЕВ: Принципиальный момент: закон не соответствует тем целям и задачам, ради которых он создавался. Закредитованный, имеющий долг гражданин не может обратиться к финансовому уполномоченному. Это ключевое положение закона. Финансовый уполномоченный не имеет права рассматривать обращения таких граждан. Рассматривать обращение гражданина можно только в том случае, если, по его мнению, у финансовой организации есть долг перед ним. А в некоторых случаях никакой клиент финансовой организации – ни дебитор, ни кредитор – не имеет права жаловаться финансовому уполномоченному.
NBJ: Проиллюстрируйте на конкретных примерах.
П. МЕДВЕДЕВ: Рассмотрим положение с микрофинансовыми организациями. Закредитованность граждан перед МФО страшная. Долг нарастает мгновенно. Проценты огромные! Те ведут себя очень агрессивно. Если клиенты кредитных учреждений имеют право обращаться к финансовому уполномоченному, начиная с 2021 года, то клиент МФО на год раньше… Но только с какой проблемой?! Заемщик не может обратиться к финансовому уполномоченному по общему правилу. Может быть, кредитор МФО имеет право на нее пожаловаться? Не тут-то было! По другому закону (о МФО) гражданин не может вложить в МФО менее полутора миллионов рублей. Рассматривать же жалобы финансовый уполномоченный может не более чем на 500 тыс. руб.
NBJ: А в какой момент возникает неразрешимый конфликт между клиентом и банком?
П. МЕДВЕДЕВ: Как правило, коллизия возникает, когда деньги клиента не попали в кассу банка, когда какой-то мерзавец из банка кладет деньги гражданина в свой карман. Когда банк банкротится, выясняется, что его депозита нет. В законе же черным по белому написано, что если банк обанкротился, то жаловаться нельзя. То есть и эти люди не могут пожаловаться уполномоченному. Правда, в последнее время благодаря усилиям Агентства по страхованию вкладов и Банка России такие случаи стали чрезвычайно редкими.
В связи со всем вышеизложенным хочу сказать, что у меня очень тревожные ощущения. Я говорю об экономике страны и законотворчестве в целом. Мне кажется, что мы забрели в тупик. Очень сильно разладились механизмы управления. Нервные связи разорваны, некоторые люди на своем рабочем месте делают вроде бы правильные движения, но результат получается, как в журнале «Крокодил» из моего детства. Помню, там была размещена карикатура на несколько страниц. На первой – добыча железной руды и ее погрузка в самосвалы, на следующей картинке – добыча угля, на следующей – доменные печи, потом – сталеплавильный завод, потом еще картинки, но на последней странице – все произведенное сваливается на кучу мусора. На мой взгляд, этот закон просто прикован к мусорной куче.
NBJ: Суровый диагноз вы ставите!
П. МЕДВЕДЕВ: Это еще не все. Как же без вишенки на торте! Кого-то из разработчиков закона смутило: до 2021 года долго ждать. Надо скорее дать людям возможность понять, что закон бессмыслен. Разрешили самым передовым, любящим своих клиентов финансовым организациям присоединяться к его реализации раньше. Подробно расписано: как, кого, в какой список включать, как регулировать отношения с руководством аппарата финансового уполномоченного. Этому посвящено несколько статей. Но одна статья посвящена запрету досрочного присоединения. И я не шучу!
NBJ: Вы аккумулируете статистику по кредитным обязательствам россиян?
П. МЕДВЕДЕВ: Моя кухня, конечно, не является определяющей для всего развития страны, хотя, как мне кажется, становится все более значимой. Отношения с финансовыми организациями для россиян становятся все важнее. Статистика не очень точная, но есть. В России работает несколько бюро кредитных историй. Периодически они выпускают довольно правдоподобные исследования. Когда я вижу, что их оценки более или менее совпадают, то начинаю им верить.
Результат следующий. Приблизительно 45–47 млн граждан России имеют действующие долги перед банками и МФО. Приблизительно 10–11 млн граждан не платят по своим долгам три месяца и больше. По оценке ЦБ, которую я считаю справедливой, после трех месяцев неплатежей статистически выпутаться из долгов уже невозможно. Выпутавшийся человек – это экзотика.
NBJ: Кто они, те 10–11 млн, что не платят больше трех месяцев?
П. МЕДВЕДЕВ: Согласованная экспертная оценка: всего 750 тыс. человек имеют суммарную задолженность более 500 тыс. руб. То есть остальные 10 млн имеют ничтожно маленькие долги. Это говорит о том, что неплатежеспособные заемщики, как правило, до невозможности бедные, они перебиваются с хлеба на воду.
NBJ: Что же остается делать в таких условиях финансовому омбудсмену? Как решать свои задачи?
П. МЕДВЕДЕВ: Расскажу притчу, основанную на реальных событиях. Восемь лет назад в Краснодарском и Ставропольском краях произошло два идентичных случая. Нечистоплотные руководители местных подразделений разных банков переложили депозиты граждан в свои карманы. Через некоторое время обнаружилось, что деньги вернуть невозможно. Люди стали судиться. Через очень короткое время они связались со мной.
Я им говорю: граждане, буду вам помогать, из кожи вон вылезу, если вы захотите бороться, но я вам настоятельно советую… отступиться. И забыть об украденных у вас деньгах. Очень велика вероятность, что ваши усилия не окупятся даже в финансовом смысле, но ведь нельзя забывать и о цене временных и нервных затрат, и о риске потерять здоровье.
Несколько лет шла их борьба, они проигрывали местные суды, шли дальше по инстанциям. Дошли до Верховного суда и там проиграли. Основной довод, который приводили суды разных уровней, заключался в том, что договор с банком и кассовый ордер были неправильно оформлены.
Но Конституционный суд они в итоге выиграли! Там сказали простую вещь. Если гражданин предъявляет бумагу в суд, по внешнему виду похожую на ту, которая должна быть, тот не должен обращать внимание на мелкие неувязки, когда, к примеру, дата доверенности, выданной сотруднику банка, не соответствует номеру доверенности. Конституционный суд решил, что документы с подобными недостатками доказывают, что гражданин внес деньги в банк.
КС постановил вернуть все дела граждан, имеющих на руках документы с несущественными недостатками, обратно в местные суды и пересмотреть их в пользу истцов, если нет других препятствий. Последняя часть фразы абсолютна разумна. Если кто-то предъявляет вместо настоящих документов что-то, сделанное на коленке, это должно быть препятствием. Люди, вернувшиеся в Краснодар, опять проиграли суды. Потому что нашлось другое препятствие. Оно заключалось в том, что деньги-то в кассу банка не попали, их украл тот самый руководитель подразделения.
В Ставрополье произошло чудо: не минуло и семи лет с начала мытарств, как граждане стали выигрывать суды. Но какой ценой! Один из моих подопечных, которого я уговаривал отступиться, в результате многолетней борьбы получил тяжелое обострение болезни. Уже на смертном одре он попросил одного своего товарища по несчастью передать мне, что я был прав. Через несколько дней он умер. Ставропольцы передали мне на память о нашей честной борьбе и пирровой победе картину местного художника.
NBJ: Но ведь это заложено в принципах работы любого омбудсмена – еще до суда примерять позиции спорящих и конфликтующих.
П. МЕДВЕДЕВ: Я долгое время мог примерять. Мог устроить, например, реструктуризацию долга – мы практически всегда договаривались с банками. Но через несколько лет это счастье из наших рук стало ускользать. Исчезли должники одного банка. А договориться о реструктуризации долгов перед двумя или несколькими кредитными организациями практически невозможно. Это были первые случаи моих фиаско. Кстати, в АРБ в свое время был создана специальная комиссия, которая разработала алгоритм реструктуризации множественных долгов. Возглавлял комиссию сотрудник банка «Уралсиб», а председатель правления Илкка Салонен работу поддержал и испытал алгоритм в своем банке. Результаты были очень вдохновляющими.
Теперь же, когда принят закон о финансовом уполномоченном, где черным по белому написано, что должник даже обращаться не имеет права к финансовому омбудсмену, о чем можно говорить! Мне все банкиры, среди которых немало моих бывших студентов, говорят: «Если по закону нельзя, то что же вы, Павел Алексеевич, хотите на общественных началах из нас реструктуризацию выдавить». Поэтому мне очень часто приходится давать рациональную рекомендацию для иррационального мира. «Дорогой закредитованный гражданин, тебе никто не поможет в твоей беде. Одно утешает: мне не придется получить от тебя горького подарка, как от моего подопечного ставропольца».
Полностью этот материал опубликован в апрельском номере Национального Банковского Журнала.
И вот — интервью в «МК». О чем я тогда говорил, честное слово, не помню. Обманутых вкладчиков тогда еще не было — не успели их обмануть, а о том, что все сбережения в советских сберкассах заморозят (по сути, изымут) навсегда, тогда еще никто не знал. Скажу больше — и денег тех в сберкассах уже не было, о чем мало кто догадывался тогда. Но для меня важны не детали того интервью, а тот факт, что газета разрушила вокруг меня стену молчания. Мне кажется, это в принципе характерно для «МК»: он во многих случаях является первооткрывателем тем и людей, истории которых потом уже подхватывают другие.
Газету с тех пор читаю если не регулярно (не буду обманывать), то очень часто. Был, на мой взгляд, период в ее развитии, когда ее чрезмерно «заносило» в сторону эпатажа и поиска «жареного». Но потом, к ее чести, эта «детская болезнь» прошла. Наверно, это был естественный цикл развития, этап становления, роста. В последние годы мы активно сотрудничаем, я охотно даю комментарии — естественно, в силу моей должности, чаще всего отделу экономики.
И вот на какие поэтические ассоциации наводит меня принцип подачи экономических материалов в «МК». У одного малоизвестного поэта конца ХIX — начала XX века была нравоучительная поэма следующего содержания. В крещенский мороз по дороге мчатся сани. Их несут ухоженные, гладкие, сытые кони. В санях ездоки, закутанные в добротные шубы, укрытые медвежьими шкурами. А мороз лютый, сорок градусов. И вот на каком-то участке вдоль дороги появляются пешие ходоки — в бедной поношенной одежде, жалко выглядящие. Эти люди протягивают руки к саням, просят хоть немного еды, иной подмоги. А сани мчатся, не останавливаясь. Людям, в них сидящим, некогда притормозить: они спешат в храм на молебен о всех обездоленных. И о стоящих вдоль дороги тоже.
Очень наивная история. Но, по сути, это модель финансового просвещения у нас в стране. Сытые люди в академической, как правило, манере талдычат про высокие материи: что такое биржа, зачем нужны накопления на старость и как их лучше копить (как будто у большинства населения есть что откладывать), что такое финансовые пирамиды (скажу по секрету — весь финансовый рынок построен по принципу пирамиды)…
«Московскому комсомольцу» такое фарисейство не свойственно. Если следовать поэтической логике забытого автора, «МК» — это ездок, который притормозит у обочины, чтобы поделиться с просящими, нуждающимися людьми всем, что есть, хоть куском хлеба. Ваша газета обсуждает не абстрактные финансово-экономические темы, интересные лишь узкой группе специалистов, а дает, как правило, практическую информацию для людей — широкого круга своих читателей. Эта информация призвана насторожить, заставить задуматься тех, кто еще не вляпался в финансовые неприятности (не набрал кредитов и микрозаймов, к примеру), и подсказать, что делать тем, кто уже влип. Причем иногда гораздо честнее про какую-либо безнадежную ситуацию объяснить, что она безнадежна: чтобы люди не тратили остатки денег и сил на юристов, которые оберут их дополнительно, не решив сути проблемы.
В моем представлении, я занимаюсь примерно тем же самым. Так что мы с «МК» в чем-то работаем на одном «поле». И, судя по всему, тем для финансового просвещения населения нам хватит еще минимум на сто лет.
- Чтобы сохранить этот материал в
избранное, войдите или зарегистрируйтесь Материал добавлен в «Избранное» Вы сможете прочитать его позднее с любого устройства. Раздел «Избранное» доступен в вашем личном кабинете Материал добавлен в «Избранное» Удалить материал из «Избранного»? Удалить Материал удален из «Избранного»
- Чтобы сохранить этот материал в
избранное, войдите или зарегистрируйтесь Материал добавлен в «Избранное» Вы сможете прочитать его позднее с любого устройства. Раздел «Избранное» доступен в вашем личном кабинете Материал добавлен в «Избранное» Удалить материал из «Избранного»? Удалить Материал удален из «Избранного»
Президент дважды просил принять закон для помощи закредитованным гражданам Денис Абрамов / Ведомости
Финансовый уполномоченный не сможет защитить должников финансовых организаций, следует из закона, подписанного президентом 4 июня. В законе говорится, что обратиться к омбудсмену смогут только граждане, которым задолжали сами финансовые организации, причем не более 500 000 руб. Также финансовый уполномоченный сможет рассматривать жалобы на страховщиков, связанные с нарушениями при выплате возмещения.
Решения омбудсмена будут обязательны для финансовых организаций. С 2019 г. в обязательном порядке с ним должны будут сотрудничать страховщики, в 2020 г. к ним присоединятся микрофинансовые организации, а с 2021 г. – банки.
Если буквально читать закон, то из него следует, что помочь гражданам с реструктуризацией задолженности омбудсмен не сможет, зато в качестве требований к финансовой организации заемщик сможет указать, например, комиссии по кредиту, которые, по его мнению, были начислены неправомерно , рассказывает руководитель аналитической службы юридической фирмы «Инфралекс» Ольга Плешанова. По ее словам, реструктуризация была исключена из закона, поскольку иначе омбудсмен не смог бы обработать все обращения.
Президент дважды просил принять закон для помощи закредитованным гражданам, потому что они оказываются в совершенно безвыходном положении, вспоминает финансовый омбудсмен на добровольных началах Павел Медведев. Концепция законопроекта, принятого в первом чтении, как раз предусматривала помощь заемщикам финансовых организаций, но после законопроект был кардинально изменен. «По моей статистике, на первом месте как раз просьбы граждан помочь с реструктуризацией кредитов, такие обращения идут от всех остальных с отрывом в 3-5 раз», – говорит Медведев. Авторы закона, по-видимому, предполагали, что он в первую очередь будет решать вопросы, связанные с ОСАГО, продолжает он, однако в законе есть техническая ошибка, из-за которой время присоединения страховых компаний не определено.
Жалобы заемщиков, связанные с кредитованием, не подпадают под категорию имущественных споров, признает представитель ЦБ. В то же время не исключена возможность их рассмотрения в добровольном порядке, на основании соглашения с банками, добавляет он.
Институт финансового омбудсмена принесет максимальную пользу, если будет решать проблемы всех групп банковских клиентов, считает директор дирекции дистанционных каналов и поддержки клиентов «ОТП банка» Денис Мавланов. Кредитные продукты по своей сути намного сложнее депозитных и сберегательных, поэтому непонимания и разногласий между клиентами и банками всегда будет возникать больше именно при обслуживании кредитов и кредитных карт, продолжает он.
В прошлом году в ЦБ поступило 224 000 жалоб потребителей, половина из них – на банки, еще 37% – на страховые компании, говорится в материалах ЦБ, половина претензий к банкам связана с кредитованием.
Заемщики чаще обращаются в банк, чем кредиторы, рассказывает Мавланов: если по депозиту раз в месяц выплачиваются проценты, то в кредитных продуктах регулярно возникают вопросы о ежемесячном платеже, учете транзакций, страховых случаях, работе с просроченной задолженностью – поводов для разногласий значительно больше. У заемщиков чаще всего бывают претензии к банкам по поводу отказа в реструктуризации валютных кредитов и налогов, говорит управляющий директор управления по работе с розничным бизнесом Росевробанка Артем Гребнев.
«В ходе дискуссий мы договорились, что финансовый омбудсмен должен стать на первом этапе медиатором, способствуя нахождению компромиссов в спорах между банками и заемщиками, в том числе реструктуризации задолженности», – заявил «Ведомостям» председатель комитета Госдумы по финрынку Анатолий Аксаков. По его словам, к 2021 г. по мере накопления опыта работы омбудсмена с небанковскими институтами и в рамках добровольной медиации будут подготовлены поправки, наделяющие омбудсмена правом принятия обязательных решений для банков во взаимоотношениях с заемщиками.
Представитель Роспотребнадзора не смог оперативно ответить на запрос.