Постановление 10 п 2000

Именем Российской Федерации

с участием представителей Государственной Думы, направившей запрос в Конституционный Суд Российской Федерации, — В.Г.Вишнякова, С.А.Зенкина, О.О.Миронова, а также приглашенных в заседание представителей: от Совета Федерации — Е.Б.Мизулиной, от Президента Российской Федерации — Е.К.Глушко, от Центральной избирательной комиссии Российской Федерации — О.К.Застрожной,

руководствуясь статьей 125 (часть 5) Конституции Российской Федерации, пунктом 4 части первой, частями второй и третьей статьи 3, пунктом 2 части второй статьи 21 и статьей 105 Федерального конституционного закона «О Конституционном Суде Российской Федерации»,

Поводом к рассмотрению дела, согласно части первой статьи 36 Федерального конституционного закона «О Конституционном Суде Российской Федерации» явился запрос Государственной Думы Федерального Собрания Российской Федерации, направленный в Конституционный Суд Российской Федерации на основании постановления Государственной Думы от 17 февраля 1995 года N 538I ГД «Об обращении в Конституционный Суд Российской Федерации».

Основанием к рассмотрению дела, согласно части второй статьи 36 Федерального конституционного закона «О Конституционном Суде Российской Федерации», явилась обнаружившаяся неопределенность в понимании названных статей Конституции Российской Федерации в связи с используемыми в них понятиями «общее число депутатов Государственной Думы» и «общее число членов Совета Федерации и депутатов Государственной Думы». Вследствие этого требуется разъяснить, тождественно ли общее число депутатов Государственной Думы ее численному составу, установленному статьей 95 (часть 3) Конституции Российской Федерации, либо оно означает число фактически избранных депутатов, за исключением тех, чьи полномочия на момент голосования прекращены в установленном порядке, а также является ли указание на общее число членов Совета Федерации и депутатов Государственной Думы основанием для принятия решений на базе суммы голосов членов обеих палат Федерального Собрания.

Заслушав выступление судьи-докладчика Б.С.Эбзеева, объяснения представителей Государственной Думы, выступления приглашенных, изучив представленные материалы, Конституционный Суд Российской Федерации установил:

1. Согласно Конституции Российской Федерации Государственная Дума принимает федеральные законы и постановления по вопросам, относящимся к ее ведению, простым или квалифицированным большинством голосов от общего числа депутатов (статья 103, часть 3; статья 105, части 2 и 5; статья 107, часть 3; статья 108, часть 2; статья 117, часть 3; статья 135, часть 2).

ГАРАНТ:

О толковании отдельных положений статьи 107 Конституции см. также постановление Конституционного Суда РФ от 22 апреля 1996 г. N 10-П

Давая разъяснение понятия «общее число депутатов Государственной Думы», следует исходить из того, что согласно статье 3 (часть 1) Конституции Российской Федерации носителем суверенитета и единственным источником власти в Российской Федерации является ее многонациональный народ. Часть 2 этой статьи устанавливает, что народ осуществляет, свою власть непосредственно, а также через органы государственной власти и органы местного самоуправления. В свою очередь статья 32 (часть 1) Конституции Российской Федерации предусматривает, что граждане Российской Федерации имеют право участвовать в управлении делами государства как непосредственно, так и через своих представителей.

Представительным и законодательным органом Российской Федерации, представляющим весь многонациональный народ России и все субъекты Российской Федерации, является Федеральное Собрание, состоящее из Совета Федерации и Государственной Думы (статья 94 и часть 1 статьи 95 Конституции Российской Федерации).

Определяя численный состав Совета Федерации (по два представителя от каждого субъекта Российской Федерации) и Государственной Думы (450 депутатов), Конституция Российской Федерации одновременно возлагает на законодательную власть и главу государства обязанность создать условия для замещения мандатов представителей субъектов Российской Федерации в Совете Федерации и депутатских мандатов в Государственной Думе (пункт «а» статьи 84, часть 2 статьи 96 Конституции Российской Федерации), Конституционное требование о численном составе палат Федерального Собрания Российской Федерации должно быть обеспечено.

Конституционная характеристика Федерального Собрания как органа народного представительства, предполагает, что возможная неполнота состава его палат не должна быть значительной, ибо в противном случае его представительный характер может быть поставлен под сомнение.

Цель установления в статье 95 Конституции Российской Федерации числа мандатов в Совете Федерации и Государственной Думе — обеспечение представительного характера высшего законодательного органа Российской Федерации. Отсюда следует, что принятие предложенной Государственной Думой интерпретации понятия «общее число депутатов» как числа только фактически избранных в Государственную Думу депутатов за исключением тех, чьи полномочия на момент голосования прекращены в установленном порядке, может привести к тому, что Государственная Дума будет правомочна принимать федеральные законы и иные важные для страны акты по вопросам своего ведения, даже если фактически утратит свой представительный характер вследствие вакантности значительной части депутатских мандатов. Такие законы и иные акты как нарушающие статью 94 Конституции Российской Федерации окажутся нелегитимными.

Акты парламента должны воплощать интересы большинства в обществе, а не только самого парламентского большинства. Конституция Российской Федерации не установила требований к численному составу избранных парламентариев, при котором палаты Федерального Собрания вправе осуществлять свои конституционные полномочия. В этих условиях представительный характер Государственной Думы (и Совета Федерации) и легитимность принимаемых законов могут быть гарантированы только истолкованием понятия «общее число депутатов» как конституционного их числа — 450 депутатов Государственной Думы (178 членов Совета Федерации). При определении порядка принятия законов и постановлений палатами Федерального Собрания Конституция Российской Федерации исходит из названного общего числа депутатов Государственной Думы (общего числа членов Совета Федерации). Принятые большинством от данного числа решения во всех случаях учитывают волю представителей не менее чем половины избирательного корпуса, вследствие чего наличие вакантных мандатов депутатов не может сказаться на итогах голосования.

Таким образом, предлагаемое в запросе Государственной Думы отождествление понятий «общее число депутатов» и «число фактически избранных депутатов» не отвечает требованиям Конституции Российской Федерации гарантировать народное представительство в Федеральном Собрании и может воспрепятствовать реализации конституционных положений об организации палат Федерального Собрания и законодательном процессе.

2. В статьях 107 (часть 3) и 135 (часть 2) Конституции Российской Федерации предусматривается принятие решений квалифицированным большинством голосов от общего числа членов Совета Федерации и депутатов Государственной Думы.

Понимание указанных положений как способа подведения итогов голосования исходя из общей суммы голосов членов Совета Федерации и депутатов Государственной Думы противоречит Конституции Российской Федерации.

Федеративное устройство Российской Федерации обусловливает двухпалатную структуру Федерального Собрания и значительную самостоятельность Совета Федерации и Государственной Думы по отношению друг к другу. В своей организации и деятельности они призваны отразить разные стороны народного представительства в Российской Федерации — прямое представительство населения и представительство субъектов Российской Федерации. Различна и их компетенция.

Статья 100 (часть 1) Конституции Российской Федерации устанавливает, что Совет Федерации и Государственная Дума заседают раздельно. В силу статей 102 (часть 3), 103 (часть 3), 105, 108 (часть 2) Конституции Российской Федерации федеральные законы, постановления Совета Федерации и Государственной Думы принимаются палатами Федерального Собрания раздельно. В статье 107 (часть 3) Конституции Российской Федерации подчеркивается, что повторное рассмотрение федерального закона палатами Федерального Собрания осуществляется в установленном Конституцией Российской Федерации порядке т.е. также раздельно. В тех предусмотренных частью 3 статьи 100 Конституции Российской Федерации случаях, когда палаты собираются совместно, голосования не проводятся и решения не принимаются. Таким образом, указание на общее число членов Совета Федерации и депутатов Государственной Думы, содержащееся в тексте статей 107 и 135 Конституции Российской Федерации, должно пониматься только как единый для обеих палат принцип определения результатов голосования.

На основании изложенного и руководствуясь статьями 72, 74 и 75 Федерального конституционного закона «О Конституционном Суде Российской Федерации», Конституционный Суд Российской Федерации постановил:

1. Положение об общем числе депутатов Государственной Думы, содержащееся в статьях 103 (часть 3), 105 (части 2 и 5), 107 (часть 3), 108 (часть 2), 117 (часть 3) и 135 (часть 2) Конституции Российской Федерации, следует понимать как число депутатов, установленное для Государственной Думы статьей 95 (часть 3) Конституции Российской Федерации, — 450 депутатов.

2. Положение об общем числе членов Совета Федерации и депутатов Государственной Думы, содержащееся в статьях 107 (часть 3) и 135 (часть 2) Конституции Российской Федерации, следует понимать как предусматривающее голосование раздельно по палатам и определение его результатов соответственно от численности каждой палаты, установленной статьей 95 (части 2 и 3) Конституции Российской Федерации.

3. Решения Государственной Думы, принятые ранее в соответствии с иным порядком подведения итогов голосования, пересмотру в связи с данным толкованием не подлежат.

4. Согласно статье 106 Федерального конституционного закона «О Конституционном Суде Российской Федерации» данное Конституционным Судом Российской Федерации толкование является официальным и общеобязательным.

5. Согласно частям первой и второй статьи 79 Федерального конституционного закона «О Конституционном Суде Российской Федерации» настоящее Постановление является окончательным, не подлежит обжалованию, вступает в силу немедленно после его провозглашения и действует непосредственно.

6. Согласно статье 78 Федерального конституционного закона «О Конституционном Суде Российской Федерации» настоящее Постановление подлежит незамедлительному опубликованию в «Собрании законодательства Российской Федерации», «Российской газете», а также иных официальных изданиях органов государственной власти Российской Федерации. Постановление должно быть также опубликовано в «Вестнике Конституционного Суда Российской Федерации»

Конституционный Суд Российской Федерации

N 2-П

Согласно запросу Государственной Думы Федерального Собрания Российской Федерации Конституционному Суду надлежит разъяснить, совпадает ли общее число депутатов Государственной Думы с ее составом, установленным частью 3 статьи 95 Конституции Российской Федерации, — 450, либо оно означает число фактически избранных депутатов, за исключением тех депутатов, чьи полномочия на момент голосования прекращены в установленном порядке. Кроме того, Суду надлежало ответить на вопрос о том, дает ли содержащееся в некоторых из перечисленных статей Конституции (107 и 135) понятие «общее число членов Совета Федерации и депутатов Государственной Думы» основание для принятия решений на базе суммы голосов членов обеих палат парламента.

В связи с интерпретацией Судом ряда положений Конституции Российской Федерации при ответе на первый из поставленных Государственной Думой вопросов полагаю возможным, руководствуясь статьей 76 Федерального конституционного закона «О Конституционном Суде Российской Федерации», высказать следующее особое мнение.

1. В Конституции Российской Федерации двенадцать раз встречается словосочетание «общее число депутатов Государственной Думы (членов Совета Федерации)» и пятнадцать раз употреблен термин «состав (состоит)». Суд, интерпретируя эти понятия, исходил из того, что для толкования существенно то, что выражено в Конституции, а не то, что в ней хотели выразить ее создатели. Полагаю, однако, что необходимо ясно сознавать те негативные последствия, которые проистекают из отрыва воли законодателя от словесной формы ее выражения. При таком отрыве многократно усиливается опасность произвольного обращения с толкуемой нормой на том основании, что эта норма не всегда выражает действительные намерения ее создателей. Вопреки выраженной в Постановлении позиции, проблема не сводится только к лексическим особенностям изложения конституционного текста, различно юридическое содержание понятий, которые этими терминами обозначаются. Это различие было несомненно для составителей проекта Конституции Российской Федерации, в частности, членов Рабочей группы Конституционного совещания, которая специально касалась данного вопроса и согласилась с тем, что понятие общего числа депутатов Государственной Думы не тождественно понятию состава Государственной Думы и в своем арифметическом выражении может отличаться от конституционно установленного числа депутатов Государственной Думы — 450 депутатов.

2. В части 3 статьи 95 Конституции Российской Федерации определен максимальный численный состав Государственной Думы, достаточный для обеспечения представительства всего многонационального народа Российской Федерации. Тем самым устанавливается число депутатских мандатов. Оно не зависит от итогов выборов и числа реально избранных депутатов, которых, однако, не может быть более 450. Что же касается общего числа депутатов, оно может равняться конституционно установленной численности данной палаты федерального парламента либо быть менее предусмотренной Конституцией Российской Федерации цифры, и именно из числа реально избранных депутатов исходит Конституция Российской Федерации, определяя порядок принятия федеральных законов и постановлений Государственной Думой по вопросам, входящим в ее ведение.

Иными словами, в части 3 статьи 95 Конституции Российской Федерации имеется в виду общее количество депутатских мандатов, то есть число подлежащих избранию депутатов Государственной Думы, а в толкуемых статьях Конституции — число избранных депутатов; если в первом случае говорится о должном, то во втором — о сущем.

3. Интерпретируя понятие «общее число депутатов Государственной Думы», следует учитывать конституционную модель разделения властей в Российской Федерации. В частности, согласно пункту «а» статьи 84 Основного Закона назначение выборов Государственной Думы возложено на Президента Российской Федерации, пределы усмотрения которого определяются. В случае образования вакантных депутатских мандатов вакансии, согласно Положению о выборах депутатов Государственной Думы в 1993 году, утвержденному Указом Президента Российской Федерации от 1 октября 1993 года N 1557, и принятому 24 марта с.г. в третьем чтении Государственной Думой Федеральному закону «О выборах депутатов Государственной Думы Федерального Собрания Российской Федерации», восполняются самой Государственной Думой (в случае досрочного выбытия депутата, избранного в результате распределения депутатских мандатов между избирательными объединениями, избирательными блоками по федеральным спискам кандидатов), а в случае досрочного прекращения полномочий депутата, избранного в одномандатном избирательном округе, Центральная избирательная комиссия Российской Федерации в течение месяца после появления вакансии назначает по данному округу дополнительные выборы депутата Государственной Думы.

Конституция Российской Федерации презюмирует добросовестное выполнение органами государственной власти возлагаемых на них Конституцией и федеральными законами обязанностей и прямо закрепляет их самостоятельность в осуществлении своих функций и полномочий (статья 10). Самостоятельность органов государственной власти, в том числе Государственной Думы, в осуществлении своих полномочий, сама возможность их осуществления не может ставиться в зависимость от выполнения или невыполнения иными органами государственной власти возложенных на них обязанностей.

4. Представляется, что понимание общего числа депутатов Государственной Думы как совпадающего с конституционным числом депутатских мандатов в этой палате не согласуется с принципом народовластия, в соответствии с которым многонациональный народ Российской Федерации, являющийся носителем суверенитета и единственным источником власти в Российской Федерации, осуществляет свою власть непосредственно, а также через органы государственной власти и органы местного самоуправления (статья 3 Конституции Российской Федерации).

В связи с этими положениями, имеющими основополагающее значение для всей системы организации власти в Российской Федерации, предполагается наличие такого механизма функционирования Государственной Думы и Совета Федерации, который бы адекватно и реально отражал интересы народа через волеизъявление законно избранных его представителей и исключал бы возможность произвольной интерпретации этой воли или ее искажения, в том числе в связи с процедурой принятия решений. Между тем включение в общее число голосов депутатов Государственной Думы вакантных депутатских мандатов, не замещенных путем свободных выборов, создает фикцию представительства народа и субъектов Федерации в парламенте.

Такое включение не отвечает требованиям и статьи 32 Конституции Российской Федерации, согласно которой граждане Российской Федерации имеют право участвовать в управлении делами государства как непосредственно, так и через своих представителей. Неизбрание кандидата в депутаты или досрочное прекращение полномочий депутатов приводят к тому, что часть избирателей не имеет реального представительства в Государственной Думе, и поэтому нет конституционных оснований включать в общее число голосов депутатов данной палаты, требуемое для вынесения ею решений, лиц, которые не избраны или утратили свои полномочия.

Избирателей в Федеральном Собрании представляют не мандаты, а депутаты, получившие свои полномочия от избирателей в результате требуемых Конституцией свободных выборов. Конституция Российской Федерации не может поощрять возможности манипулировать мнимой волей избирателей, не выраженной ни непосредственно, ни через свободно избранных представителей, она ориентирована на реальное и заинтересованное участие граждан в управлении делами государства. Демократические формы организации государственной власти не имеют социальной ценности, если они не наполнены реальным общественным содержанием. Декларируемая цель — обеспечить народное представительство — достигается не ужесточением порядка голосования и подведения его итогов, а свободными и демократическими выборами.

Из сказанного также вытекает необходимость наличия в каждый данный момент должного представительства народа в Государственной Думе. В интересах обеспечения условий для принятия Государственной Думой решений, выражающих действительную волю народа, сохранения ее представительного характера необходимо законодательное установление минимального числа депутатов, при котором она вправе осуществлять свои конституционные полномочия. При этом такой «критический порог» должен быть достаточно высок. Но установление такого порога — дело законодателя, а не Суда.

5. Отождествление общего числа депутатов органа народного представительства с его составом (числом депутатских мандатов) также не соответствует отечественной конституционно-правовой практике, в том числе развивающейся после 12 декабря 1993 года. В частности, согласно Конституции Российской Федерации (часть 3 статьи 5) федеративное устройство России основано на ее государственной целостности, единстве системы государственной власти. При этом органы государственной власти ее субъектов входят в единую систему государственной власти в Российской Федерации (часть 1 статьи 77 Конституции).

Единство государства предопределяет единство его правового, в том числе конституционного, пространства. Согласно части 2 статьи 5 и статье 73 Конституции Российской Федерации субъекты Российской Федерации имеют свои учредительные акты, которыми устанавливается их статус, и, в частности, вне пределов ведения Российской Федерации и полномочий Российской Федерации по предметам совместного ведения Российской Федерации и субъектов Российской Федерации последние обладают всей полнотой государственной власти.

Действуя в пределах своих полномочий, вытекающих из федеральной Конституции, ряд субъектов Российской Федерации в своих конституциях и уставах закрепил правила, согласно которым представительные (законодательные) органы государственной власти этих субъектов вправе принимать решения по вопросам их ведения, исходя из числа избранных в эти органы депутатов. Иными словами, толкуя федеральную Конституцию, необходимо учитывать единство конституционной системы Российской Федерации и не допускать различного понимания единых для конституционной системы положений, понятий или терминов.

6. Оспариваемое истолкование понятий «общее число депутатов Государственной Думы» и «состав Государственной Думы» как тождественных может негативно сказаться на функционировании закрепленного в Основном Законе конституционного строя Российской Федерации, ибо при определенных условиях существенно затрудняет законодательную деятельность парламента. Акты, имеющие принципиальное значение для проводимых в стране реформ, особенно в случаях, когда для их принятия требуется квалифицированное большинство от общего числа депутатов Государственной Думы, могут оказаться заблокированными.

7. На основании изложенного считал бы правильным положение об общем числе депутатов Государственной Думы, содержащееся в статьях 103 (часть 3), 105 (части 2 и 5), 107 (часть 3), 108 (часть 2), 117 (часть 3) и 135 (часть 2) Конституции Российской Федерации, понимать как конституционно установленное число депутатских мандатов в Государственной Думе за вычетом числа мандатов, являющихся вакантными.

1. В запросе Государственной Думы о толковании конституционных положений об общем числе депутатов Государственной Думы поднимается вопрос о порядке принятия решений Государственной Думой.

Принимаемые Государственной Думой решения неоднородны. Государственная Дума принимает федеральные законы (статья 105, часть 1 Конституции). По вопросам, отнесенным к ее ведению Конституцией Российской Федерации, Государственная Дума принимает постановления (статья 103, часть 2, Конституции).

Принимаемые Государственной Думой постановления подразделяются на:

1) постановления по вопросам, отнесенным к ведению Государственной Думы в статье 103 Конституции;

2) постановления по вопросам организации деятельности, то есть избрание Председателя Государственной Думы и его заместителей, образование комитетов и комиссий, по вопросам внутреннего распорядка своей деятельности (статья 101 Конституции).

В части 3 статьи 103 Конституции речь идет не только о постановлениях Государственной Думы по вопросам, перечисленным в этой статье, но и по вопросам, о которых идет речь в статье 101 Конституции.

В соответствии со статьей 101 (часть 4) Конституции палаты федерального Собрания наделены конституционным правом принимать свой Регламент и решать вопросы внутреннего распорядка своей деятельности.

По этим вопросам также принимаются постановления палат, которые могут приниматься в том порядке, который определен в регламенте, за исключением тех случаев, когда этот порядок определен в Конституции.

Право принимать регламент охватывает и право устанавливать для принятия решений по вопросам внутренней деятельности правила определения большинства голосов не от общего числа депутатов, а от числа избранных депутатов.

В статье 103 (часть 3) Конституции сказано, что «постановления Государственной Думы принимаются большинством голосов от общего числа депутатов Государственной Думы, если иной порядок принятия решений не предусмотрен Конституцией Российской Федерации». При этом именно Конституция Российской Федерации в статье 101 (часть 4) предоставляет палате право при решении внутренних вопросов устанавливать Регламентом иной порядок принятия постановлений.

В полном соответствии с Конституцией в статье 9 Регламента Государственной Думы, к примеру, установлено, что избранным на должность Председателя Государственной Думы… считается тот кандидат, который получил большинство голосов от числа избранных депутатов Государственной Думы.

Аналогичный порядок принятия решений используется в статьях 10, 19, 32 Регламента для принятия решений об избрании заместителей Председателя Государственной Думы, Счетной комиссии, Временной комиссии по Регламенту, Мандатной комиссии.

Толкование статьи 103 (часть 3), сводящееся к тому, что все постановления Государственной Думы должны приниматься большинством голосов от общего числа депутатов Государственной Думы, когда под «общим числом» понимается число депутатов, установленное для Государственной Думы частью 3 статьи 95 Конституции, то есть 450 депутатов (так называемое законное число), было бы недопустимым вторжением в полномочия палаты решать вопросы внутреннего распорядка и принимать Регламент.

2. Что касается самого запроса Государственной Думы о толковании части 3 статьи 103 Конституции, то производство по делу в соответствии со статьей 68 Федерального конституционного закона «О Конституционном Суде Российской Федерации» следует прекратить ввиду недопустимости запроса в этой части.

При решении вопроса о допустимости запросов о толковании Конституции необходимо разумное самоограничение судебной власти, с тем чтобы Конституционный Суд не оказался вовлеченным в политический процесс законотворчества.

Правила допустимости обращений о толковании Конституции основываются на принципе разделения властей (статья 10 Конституции) и на принципе связанности Конституционного Суда компетенцией иных органов (часть 3 статьи 3 Федерального конституционного закона «О Конституционном Суде Российской Федерации»).

Не может считаться допустимым обращение в Конституционный Суд, если в нем содержится просьба дать толкование терминов (понятий) Конституции, глав Конституции либо Конституции в целом. Предметом обращения могут быть только «положения Конституции», а основанием рассмотрения дела в Конституционном Суде может быть только «обнаружившаяся неопределенность в понимании Конституции РФ» (часть 2 статьи 36 Федерального конституционного закона «О Конституционном Суде Российской Федерации») в конкретной ситуации.

Конституционный Суд может рассматривать только обращения о толковании положений Конституции, предполагающие постановку конкретного конституционно-правового вопроса, касающегося только определенных норм (положений) Конституции, и исключающие возможность рассмотрения запросов о толковании понятий, глав Конституции, Конституции в целом. Подобные пределы полномочий Конституционного Суда по толкованию Конституции в процедуре части 5 статьи 125 Конституции необходимы ввиду потенциальной опасности того, что Президент, Правительство или палаты Федерального Собрания могут попытаться решать политические вопросы через толкование Конституции Конституционным Судом, избегая принятия решений. Давая толкование в этих случаях, Конституционный Суд может быть вынужден высказать политическую позицию в условиях политического конфликта.

Недопустимы запросы в Конституционный Суд о толковании (в процедуре части 5 статьи 125 Конституции) понятий, раскрытых (конкретизированных) в действующих нормативных актах.

При неопределенности в их конституционности следует обращаться в Конституционный Суд в рамках процедур частей 2, 3, 4 статьи 125 Конституции. Только при невозможности решения возникшего конституционно-правового вопроса в рамках этих процедур допустимо толкование Конституции в абстрактной форме.

Принцип презумпции конституционности актов предполагает только такой подход.

Положения действующего Регламента Государственной Думы также ограничивают возможности толкования статьи 103 Конституции Конституционным Судом.

Тем не менее Конституционный Суд не выявил мотивы обращения в Суд с просьбой о толковании конституционного понятия «общее число депутатов».

Эти конституционные термины (понятия) могут быть раскрыты: 1) в законах (к примеру, в федеральном законе о порядке подготовки, рассмотрения и принятия законов); 2) в регламентах палат Федерального Собрания (при решении вопросов, касающихся внутренних отношений палат).

В статье 86 Регламента Государственной Думы определено, что под общим числом депутатов Государственной Думы понимается их число, установленное частью 3 статьи 95 Конституции Российской Федерации, — 450 депутатов; под числом избранных депутатов Государственной Думы — число фактически избранных в Государственную Думу депутатов, за исключением тех депутатов, чьи полномочия на момент голосования прекращены в установленном порядке.

Осталось невыясненным, почему при действующем Регламенте Государственная Дума в запросе в Конституционный Суд излагает иную позицию в понимании понятия «общий состав депутатов», нежели та, которая закреплена в статье 86 Регламента.

Если Конституционный Суд будет давать толкование конституционных понятий (терминов), которые раскрыты законодателем в действующих нормативных актах, то возможно появление юридических коллизий, разрешение которых будет представлять большую сложность.

По изложенным основаниям, в соответствии с пунктом 2 статьи 43 и статьей 68 Федерального конституционного закона «О Конституционном Суде Российской Федерации» необходимо прекратить производство по запросу Государственной Думы в части, касающейся толкования статей 103 (часть 3), 105 (части 2 и 5), 107 (часть 3), 108 (часть 2) и 117 (часть 3) Конституции Российской Федерации.

Главная / Нормативные акты Красноярского края

Постановление Правительства Красноярского края «О внесении изменений в постановление администрации Красноярского края от 13.01.2000 № 10-п «О создании Красноярского краевого фонда жилищного строительства»

29 сентября 2010, среда

ПРАВИТЕЛЬСТВО КРАСНОЯРСКОГО КРАЯ
Постановление

№ 489-п

О внесении изменений в постановление администрации Красноярского края от 13.01.2000 № 10-п «О создании Красноярского краевого фонда жилищного строительства»

В соответствии со статьей 119 Гражданского кодекса Российской Федерации, статьей 7 Федерального закона от 12.01.1996 № 7-ФЗ «О некоммерческих организациях», статьей 103 Устава Красноярского края ПОСТАНОВЛЯЮ:

1. Внести в постановление администрации Красноярского края от 13.01.2000 № 10-п «О создании Красноярского краевого фонда жилищного строительства» следующие изменения:
преамбулу изложить в следующей редакции:
«В целях развития жилищного строительства в Красноярском крае, в соответствии со статьей 118 Гражданского кодекса Российской Федерации, статьей 7 Федерального закона от 12.01.1996 № 7-ФЗ «О некоммерческих организациях», статьей 103 Устава Красноярского края ПОСТАНОВЛЯЮ:»;
Устав Красноярского краевого фонда жилищного строительства изложить в новой редакции согласно приложению № 1 к настоящему постановлению;
состав Попечительского совета Красноярского краевого фонда жилищного строительства изложить в новой редакции согласно приложению № 2 к настоящему постановлению;
состав ревизионной комиссии Красноярского краевого фонда жилищного строительства изложить в новой редакции согласно приложению № 3 к настоящему постановлению.

2. В постановлении Совета администрации Красноярского края от 20.04.2006 № 88-п «О внесении изменений в постановление администрации края от 13.01.2000 № 10-п «О создании Красноярского краевого фонда жилищного строительства» пункт 1 признать утратившим силу.

3. Опубликовать постановление в «Ведомостях высших органов государственной власти Красноярского края».

4. Постановление вступает в силу через 10 дней после его официального опубликования.

Первый заместитель
Губернатора края –
председатель
Правительства края
Э.Ш. Акбулатов

Приложения

Формат Документ Дата публикации
Приложение 1. Устав Красноярского краевого фонда жилищного строительства (60KB) 29.09.2010
Приложение 2. Состав Попечительского Совета Красноярского краевого фонда жилищного строительства (39KB) 29.09.2010
Приложение 3. Состав ревизионной комиссии Красноярского краевого фонда жилищного строительства (27KB) 29.09.2010

Документ опубликован: 04.10.2010, «Ведомости высших органов государственной власти Красноярского края», № 48 (419)

Ссылки на документы

Номер документа Дата документа Документ Тип документ Дата публикации
№ 10-п 13.01.2000 Постановление администрации Красноярского края «О создании Красноярского краевого фонда жилищного строительства» Постановление 13.01.2000

Постоянный адрес документа: http://zakon.krskstate.ru/doc/3741

УДК 342.9

Отдельные позиции Конституционного Суда Российской Федерации по вопросам института доказательств по делам об административных правонарушениях в области дорожного движения

Кожевников Олег Александрович,

Уральский юридический институт МВД России,

доктор юридических наук, доцент

e-mail: jktu1976@yandex.ru

Симбирцева Александра Сергеевна,

Уральский юридический институт МВД России

e-mail:snow.86@bk.ru

Статья посвящена отдельным вопросам правового регулирования института доказательств в производстве по делам об административных правонарушениях. Показано влияние позиции Конституционного Суда Российской Федерации на толкование и применение некоторых аспектов доказывания в указанном производстве. По результатам исследования делается вывод о необходимости обязательного учета решений Конституционного Суда Российской Федерации в судебной и правоприменительной практике при осуществлении производств по делам об административных правонарушениях.

Ключевые слова: доказательства; административное правонарушение; административное наказание; институт доказательства; позиции Конституционного Суда Российской Федерации; производство по делам об административных правонарушениях.

in the field of road traffic

Kozhevnikov Oleg Alexandrovich,

Ural Law Institute of the Ministry of the Interior of Russia,

Doctor of Law, Associate professor

Simbirtseva Alexandra Sergeevna,

Ural Law Institute of the Ministry of the Interior of Russia

Государственная защита прав и свобод человека и гражданина гарантируется Конституцией Российской Федерации (ч. 1 ст. 45). Указанное положение Основного Закона страны предопределяет обязанность государства надлежащим и исчерпывающим образом

обеспечивать возможность гражданам и их объединениям защищать свои права.

В рамках законодательства об административных правонарушениях государством нормативно закреплено право лица, в отношении которого возбужде-

но административное производство, защищать свои права любым законным способом как лично, так и с помощью защитника, что, безусловно, является одной из форм конституционных гарантий судебной защиты прав граждан в РФ.

Дополнительной гарантией невозможности применения к лицам административных наказаний являются положения ч. 1, 2 ст. 1.4 Кодекса Российской Федерации об административных правонарушениях1, в соответствии с которыми лицо подлежит привлечению к административной ответственности только за те административные правонарушения, в отношении которых установлена его вина.

Вопросы установления вины, а также соблюдения прав участников производства по делам об административных правонарушениях в области дорожного движения до настоящего времени не потеряли свою актуальность, поскольку с развитием автомобильного транспорта, большим количеством пассажирских и грузовых перевозок автомобильным транспортом неизбежно возросло число административных правонарушений в области дорожного движения, количество дорожно-транспортных происшествий, смертность и травматизм на дорогах.

Одним из направлений преломления такой негативной ситуации является работа государства и его органов по совершенствованию нормативно-правового регулирования вопросов безопасности дорожного движения, в том числе и средствами КоАП РФ, в целях достижения задач, закрепленных в ст. 1.2 кодекса и снижения отрицательных тенденций, которые были указаны ранее, в области дорожного движения.

Одним из механизмов соблюдения законности в производстве по делам об административных правонарушениях в области дорожного движения является институт доказательств при установлении истины, поскольку очевидно, что для принятия законного и обоснованного решения по административному делу необходимо, чтобы все обстоятельства, имеющие значение для его рассмотрения, были достоверно выяснены и оценены.

Следует также отметить, что каждое доказательство подлежит оценке с точки зрения относимости и допустимости, а все собранные доказательства — с точки зрения их достаточности для принятия решения по существу.

В целях обеспечения всесторонности, полноты, объективности выяснения каждого обстоятельства, предусмотренного ст. 26.1 КоАП РФ, положения ст. 26.10 данного нормативного акта предоставляют право судьям, должностным лицам, в производстве которых находится дело об административном правонарушении, истребовать сведения, которые необходимы для разрешения дела, определения размера административного штрафа, путем вынесения соответствующего определения. Указанные сведения законодателем намеренно не обозначены как доказа-

1 Далее — КоАП РФ.

iНе можете найти то, что вам нужно? Попробуйте сервис подбора литературы.

тельства, поскольку в соответствии с принципом презумпции невиновности, закрепленным в ст. 1.5 КоАП РФ, обязанность доказывания всех обстоятельств, послуживших основанием для возбуждения дела и последующего привлечения лица к административной ответственности, возлагается на орган (должностное лицо), возбудивший производство по делу. Положения же ст. 26.10 КоАП РФ направлены не на сбор доказательств, а на их объективную оценку и соблюдение принципа законности как при рассмотрении дела, так и привлечении лица к административной ответственности.

В судебной практике присутствуют решения по делам об административных правонарушениях, принятые в отношении лиц, нарушивших правила дорожного движения и привлеченных к административной ответственности, по результатам которых заявителями в дальнейшем поданы жалобы в Конституционный Суд РФ с целью установления конституционно-правового толкования отдельных положений КоАП РФ, примененных в конкретном деле.

В связи с тем, что ст. 79 Федерального конституционного закона от 21 июля 1994 г. № 1-ФКЗ «О Конституционном Суде Российской Федерации» устанавливает особую юридическую силу решений названного суда для правоприменительных органов и не допускает иного толкования норм КоАП РФ, кроме указанного в решениях Конституционного Суда Российской Федерации, полагаем возможным отдельно остановиться на некоторых позициях Конституционного Суда РФ в части института доказательств в производстве по делам об административных правонарушениях в области дорожного движения.

1. В целях обеспечения верховенства законности на всей территории РФ, в том числе путем осуществления судами административного правосудия, ст. 24.1 КоАП РФ закрепляет основные задачи производства по делам об административных правонарушениях, которыми выступают обязательное выяснение обстоятельств дела, рассмотрение его в соответствии с законом, обеспечение исполнения вынесенного постановления по делу. Достижению указанных задач способствует институт доказательств, которые судьи должны оценивать по своему внутреннему убеждению, основываясь на всестороннем и объективном исследовании всех обстоятельств дела в их совокупности (ст. 26.11 КоАП РФ). Указанные критерии оценки, на которые неоднократно обращал внимание Конституционный Суд Российской Федерации, не предполагают возможность произвольного толкования судьями, органом, должностным лицом, рассматривающими дело об административном правонарушении, что предполагает вынесение мотивированного решения по делу об административном правонарушении (определения от 27 января 2011 г. № 28-О-О, от 25 января 2012 г. № 71-О-О, от 24 сентября 2012 г. № 1544-О, от 21 мая 2015 г. № 1088-0, от 25 мая 2017 г. № 962 -О и др.).

2. Статья 2.6.1 КоАП РФ предусматривает возможность привлечения к ответственности собственников транспортных средств за нарушение Правил дорожного движения1 в случае фиксации этих административных правонарушений работающими в автоматическом режиме специальными техническими средствами, имеющими функции фото- и киносъемки, видеозаписи, или средствами фото- и киносъемки, видеозаписи2.

В соответствии с распоряжением Правительства Российской Федерации «Об утверждении Концепции федеральной целевой программы «Повышение безопасности дорожного движения в 2013-2020 годах»» одним из направлений предупреждения правонарушений в области дорожного движения является фиксация нарушений Правил дорожного движения с применением систем фиксации административных правонарушений, работающих в автоматическом режиме (фото- и видеозапись). Таким образом, применение специальных устройств фиксации правонарушений является допустимым доказательством для последующего привлечения собственников транспортных средств за правонарушения в области дорожного движения.

Необходимо отметить, что для применения указанного положения кодекса важно обязательное наличие и действие в месте совершения административного правонарушения предусмотренной Правилами дорожного движения информационной таблички 8.23 «Фотовидеофиксация». Данная табличка информирует участников дорожного движения о том, что в зоне действия знака или на конкретном участке дороги возможна фиксация нарушений в области дорожного движения с применением специальных технических средств, работающих в автоматическом режиме и имеющих функции фото- и видеозаписи.

Применение фото- и видеофиксации подразумевает и особый порядок привлечения к ответственности за совершенное правонарушение в области дорожного движения. Если фиксация правонарушений происходит техническими средствами, работающими в автоматическом режиме, то должностное лицо, в чьем производстве находится административное дело, не обязано доказывать вину собственника транспортного средства при вынесении в отношении него постановления по делам об административных правонарушениях (Определение Конституционного Суда Российской Федерации от 7 декабря 2010 г. № 1621-О-О).

Под собственником транспортного средства нами понимается гражданин, имеющий соответствующие документы на право собственности, такие как: паспорт технического транспортного средства, свидетельство о регистрации транспортного средства и

1 Далее — ПДД.

2 См.: Федеральный закон от 24 июля 2007 г. № 210-ФЗ «О внесении изменений в Кодекс Российской Федерации об административных правонарушениях» (ред. от 31 декабря 2014 г.).

иные документы, предусмотренные законодательством. В тех случаях, когда управление транспортным средством в момент совершения административного правонарушения осуществлял не собственник, а иное уполномоченное лицо, то на основании ч. 2 ст. 2.6.1 КоАП РФ собственник освобождается от административной ответственности (Постановление Конституционного Суда Российской Федерации от 18 января 2019 г. № 5-П) и административное производство возбуждается в отношении лица, виновного в совершении правонарушения.

Вышеуказанные нормы обеспечивают презумпцию невиновности и позволяют собственникам транспортных средств доказать свою невиновность, тем самым добиться прекращения производства по делу об административном правонарушении.

Динамика зарегистрированных административных правонарушений, выявленных с помощью фото-, видеозаписи на территории Свердловской области, за последние годы имеет тенденцию роста. Так, за 2017 г. в порядке ст. 2.6.1 КоАП РФ вынесено 1 663 543 постановления по делу об административном производстве, за 2018 г. — 3 015 779.

3. В ст. 3.1 КоАП РФ указано, что административное наказание применяется в отношении лица, совершившего административное правонарушение. Нет сомнения, что из-за применения административного наказания лицо претерпевает неблагоприятные последствия, например, лишается части денежных средств при уплате административного штрафа или специального права управления транспортными средствами на определенный срок. Однако применение в производстве по делам об административных правонарушениях административных наказаний направлено не только на защиту важных для государства и общества отношений, но и на профилактику совершения новых правонарушений как виновным лицом, так и иными субъектами права.

В этой связи фактическое исполнение административного наказания является важным инструментом предотвращения лицами совершения новых административных правонарушений. Из совокупности целого ряда положений кодекса следует, что, по общему правилу, при применении к физическому или юридическому лицу административного наказания в виде административного штрафа оно обязано уплатить наложенный штраф в полном объеме (размере) в течение шестидесяти дней со дня вступления постановления о его наложении в законную силу, при этом за ряд административных правонарушений в области дорожного движения (гл. 12 КоАП РФ) имеется возможность уплаты наложенного штрафа в размере половины от назначенной в постановлении по делу об административном правонарушении суммы при условии, что такая уплата будет произведена не позднее двадцати дней со дня вынесения постановления о наложении административного штрафа.

Такая мера оплаты административных штрафов действует с 1 января 2016 г.1, основная цель законодателя при этом — дисциплинирующая. Уплата административного штрафа в половину суммы от назначенного наказания не затрагивает наиболее общественно опасные правонарушения, а также правонарушения, совершенные повторно.

Закрепление особых (специальных) правил, допускающих уплату административного штрафа в размере половины назначенной суммы, не повлекло за собой каких-либо изменений установленных кодексом правил оценки доказательств по делам об административных правонарушениях, в том числе касающихся обжалования принятого постановления о наложении административного наказания в области дорожного движения. А именно добровольная уплата административного штрафа в размере половины назначенной суммы (ч. 1.3 ст. 32.2 КоАП РФ) с вынесенным, но не вступившим в законную силу постановлением о его наложении, не аннулирует действие в отношении лица, уплатившего административный штраф, презумпции невиновности (ч. 1 ст. 49 Конституции Российской Федерации) и не может свидетельствовать о признании им вины в совершении административного правонарушения, препятствующем обжалованию соответствующего постановления в установленном законом порядке. Таким образом, в случае подачи таким лицом — после добровольной уплаты административного штрафа в размере половины от назначенной суммы — в соответствии с ч. 1 ст. 30.1 КоАП РФ жалобы в вышестоящий орган или в суд на постановление о назначении административного штрафа она должна быть рассмотрена с соблюдением требований КоАП РФ (Постановление Конституционного Суда РФ от 4 декабря 2017 г. № 35-П), а административный штраф, уплаченный ранее, возвращается в случаях прекращения административного производства.

Подводя итоги вышесказанному, необходимо отметить, что приведенные позиции Конституционного Суда РФ в части толкования отдельных норм института доказывания по делам об административных правонарушениях, безусловно, не являются исчерпывающими. Проблемы, возникающие в правоприменительной практике по вопросам доказывания в делах об административных правонарушениях еще недостаточно изучены и урегулированы, что приводит к необходимости обращения судебных органов, физических и юридических лиц с соответствующими обращениями в Конституционный Суд РФ, который в рамках своих полномочий и компетенции на основе сложившейся правоприменительной и судебной практики, путем осуществления конституционного

1 См.: Федеральный закон от 22 декабря 2014 г. № 437-ФЗ «О внесении изменений в Кодекс Российской Федерации

об административных правонарушениях в части совершенствования взыскания штрафов за административные правонарушения в области дорожного движения» (последняя редакция).

судопроизводства оценивает положения действующего КоАП РФ и ориентирует законодательные и правоприменительные органы на применение исключительно конституционно обоснованного смысла текста норм КоАП РФ.

Библиографический список

Осинцев Д. В. Административное право: учебник для бакалавриата и специалитета / Д.В. Осинцев. — 2-е изд., испр. и доп. — М.: Юрайт, 2019.

заслушав заключение судьи С.Д.Князева, проводившего на основании статьи 41 Федерального конституционного закона «О Конституционном Суде Российской Федерации» предварительное изучение жалобы гражданина К.А.Котова,

установил:

1. Гражданин К.А.Котов оспаривает конституционность статьи 2121 УК Российской Федерации, согласно которой нарушение установленного порядка организации либо проведения собрания, митинга, демонстрации, шествия или пикетирования, если это деяние совершено неоднократно, наказывается штрафом в размере от шестисот тысяч до одного миллиона рублей или в размере заработной платы или иного дохода осужденного за период от двух до трех лет, либо обязательными работами на срок до четырехсот восьмидесяти часов, либо исправительными работами на срок от одного года до двух лет, либо принудительными работами на срок до пяти лет, либо лишением свободы на тот же срок.

Согласно примечанию к данной статье нарушением установленного порядка организации либо проведения собрания, митинга, демонстрации, шествия или пикетирования, совершенным лицом неоднократно, признается нарушение установленного порядка организации либо проведения собрания, митинга, демонстрации, шествия или пикетирования, если это лицо ранее привлекалось к административной ответственности за совершение административных правонарушений, предусмотренных статьей 20.2 КоАП Российской Федерации, более двух раз в течение ста восьмидесяти дней.

1.1. Как следует из представленных Конституционному Суду Российской Федерации материалов, приговором Тверского районного суда города Москвы от 5 сентября 2019 года К.А.Котов признан виновным в совершении преступления, предусмотренного статьей 2121 УК Российской Федерации. Исследовав имеющиеся в уголовном деле доказательства, суд установил, что К.А.Котов, ранее неоднократно привлекавшийся к административной ответственности за совершение (2 марта 2019 года, 13 мая 2019 года, 12 июня 2019 года и 15 июля 2019 года) административных правонарушений, предусмотренных статьей 20.2 КоАП Российской Федерации, 10 августа 2019 года умышленно принял участие в несанкционированном митинге вблизи здания Администрации Президента Российской Федерации в составе группы граждан численностью более 1500 человек. При этом заявитель, по оценке суда, игнорируя требования сотрудников полиции о необходимости прекращения данного публичного мероприятия, обращался к окружающим гражданам и, помимо прочего, призывал их к активным противоправным действиям в отношении имущества физических и юридических лиц, а также к неподчинению законным требованиям сотрудников правоохранительных органов, чем создавал реальную угрозу причинения вреда здоровью граждан, общественному порядку и общественной безопасности. С учетом характера и степени общественной опасности совершенного преступления, сведений о личности подсудимого, принимая во внимание наличие смягчающих и отсутствие отягчающих обстоятельств, суд назначил К.А.Котову наказание в виде лишения свободы на срок четыре года с отбыванием в исправительной колонии общего режима, указав, что иные меры не в состоянии достичь целей уголовного наказания.

Апелляционным постановлением Московского городского суда от 14 октября 2019 года приговор оставлен без изменения. Проверив материалы дела, изучив доводы, изложенные в апелляционных жалобах и возражениях на них, проанализировав вынесенное в отношении К.А.Котова судебное решение, суд апелляционной инстанции пришел к выводу о соответствии приговора требованиям уголовного и уголовно-процессуального законов, в том числе с учетом конституционно-правового смысла статьи 2121 УК Российской Федерации, выявленного Конституционным Судом Российской Федерации в Постановлении от 10 февраля 2017 года N 2-П, в связи с чем не усмотрел оснований для отмены или изменения приговора. При этом суд особо отметил, что участие в несанкционированном митинге более 1500 человек само по себе влечет угрозу нарушения конституционных прав граждан, не принимавших в нем участия, нарушение движения транспорта, а также возможность причинения вреда здоровью граждан, имуществу физических и юридических лиц.

1.2. По мнению К.А.Котова, статья 2121 УК Российской Федерации не соответствует статьям 15 (часть 1), 31 и 54 (часть 2) Конституции Российской Федерации, поскольку в правоприменительной практике содержащимся в ней положениям придается смысл, противоречащий правовым позициям Конституционного Суда Российской Федерации, изложенным в Постановлении от 10 февраля 2017 года N 2-П, и, как следствие, допускающий произвольное привлечение к уголовной ответственности за формальное повторное нарушение установленного порядка организации либо проведения собрания, митинга, демонстрации, шествия или пикетирования, не повлекшее реальной угрозы причинения вреда конституционно охраняемым ценностям, и позволяющий безосновательно лишать свободы в отсутствие действительной опасности для таких ценностей. Кроме того, заявитель полагает, что сохранение оспариваемой нормы в уголовном законе и ее применение без учета выявленного Конституционным Судом Российской Федерации конституционно-правового смысла умаляет общеобязательность решений Конституционного Суда Российской Федерации, что не согласуется со статьями 10 и 125 Конституции Российской Федерации.

2. Статья 2121 УК Российской Федерации уже была предметом проверки Конституционного Суда Российской Федерации, который в Постановлении от 10 февраля 2017 года N 2-П признал ее не противоречащей Конституции Российской Федерации, поскольку по своему конституционно-правовому смыслу в системе действующего правового регулирования содержащиеся в ней положения:

позволяют подвергать уголовному преследованию за нарушение установленного порядка организации либо проведения собрания, митинга, демонстрации, шествия или пикетирования лицо, ранее не менее трех раз в течение ста восьмидесяти дней привлекавшееся к административной ответственности за административные правонарушения, предусмотренные статьей 20.2 КоАП Российской Федерации, если это лицо в пределах срока, в течение которого оно считается подвергнутым административному наказанию за указанные административные правонарушения, вновь нарушило установленный порядок организации либо проведения собрания, митинга, демонстрации, шествия или пикетирования;

предполагают, что привлечение лица к уголовной ответственности за преступление, предусмотренное данной статьей, возможно только в случае, если нарушение им установленного порядка организации либо проведения собрания, митинга, демонстрации, шествия или пикетирования повлекло за собой причинение или реальную угрозу причинения вреда здоровью граждан, имуществу физических или юридических лиц, окружающей среде, общественному порядку, общественной безопасности или иным конституционно охраняемым ценностям;

исключают возможность привлечения к уголовной ответственности за нарушение установленного порядка организации либо проведения собрания, митинга, демонстрации, шествия или пикетирования лица, в отношении которого на момент совершения инкриминируемого ему деяния отсутствовали вступившие в законную силу судебные акты о привлечении не менее трех раз в течение ста восьмидесяти дней к административной ответственности за административные правонарушения, предусмотренные статьей 20.2 КоАП Российской Федерации;

допускают привлечение лица к уголовной ответственности за нарушение установленного порядка организации либо проведения собрания, митинга, демонстрации, шествия или пикетирования на основании данной статьи только в случае, если совершенное им деяние носило умышленный характер;

означают, что фактические обстоятельства, установленные вступившими в законную силу судебными актами по делам об административных правонарушениях, сами по себе не предопределяют выводы суда о виновности лица, в отношении которого они были вынесены, в совершении предусмотренного данной статьей преступления, которая должна устанавливаться судом в предусмотренных уголовно-процессуальным законом процедурах на основе всей совокупности доказательств, включая не исследованные при рассмотрении дел о совершенных этим лицом административных правонарушениях;

подразумевают возможность назначения лицу наказания в виде лишения свободы лишь при том условии, что нарушение им установленного порядка организации либо проведения собрания, митинга, демонстрации, шествия или пикетирования повлекло за собой утрату публичным мероприятием мирного характера (если соответствующее нарушение не подпадает под признаки преступления, предусмотренного статьей 212 «Массовые беспорядки» УК Российской Федерации) или причинение либо реальную угрозу причинения существенного вреда здоровью граждан, имуществу физических или юридических лиц, окружающей среде, общественному порядку, общественной безопасности или иным конституционно охраняемым ценностям, притом что без назначения данного вида наказания невозможно обеспечить достижение целей уголовной ответственности за преступление, предусмотренное данной статьей.

Одновременно Конституционный Суд Российской Федерации констатировал, что федеральный законодатель правомочен — исходя из требований Конституции Российской Федерации и с учетом правовых позиций Конституционного Суда Российской Федерации, выраженных в названном Постановлении, — внести в статью 2121 УК Российской Федерации изменения, направленные на уточнение нормативных оснований привлечения к уголовной ответственности за предусмотренное данной статьей преступление и мер наказания за его совершение.

Учитывая, что до настоящего времени федеральный законодатель не внес каких-либо изменений в статью 2121 УК Российской Федерации, ее применение всеми органами публичной власти, в том числе судами, должно осуществляться только в соответствии с выявленным в Постановлении Конституционного Суда Российской Федерации от 10 февраля 2017 года N 2-П конституционно-правовым смыслом, предполагающим безусловное соблюдение правовых позиций, сформулированных Конституционным Судом Российской Федерации в названном Постановлении.

Иная правоприменительная интерпретация оспариваемых К.А.Котовым положений уголовного закона вела бы к отрицанию обязательности решений Конституционного Суда Российской Федерации для всех представительных, исполнительных и судебных органов государственной власти, органов местного самоуправления, предприятий, учреждений, организаций, должностных лиц, граждан и их объединений на всей территории Российской Федерации и тем самым вступала бы в прямое противоречие со статьями 15 (части 1 и 2) и 125 (часть 6) Конституции Российской Федерации и основанными на них статьями 6 и 79 Федерального конституционного закона «О Конституционном Суде Российской Федерации».

2.1. Из правовых позиций, раскрывающих выявленный в Постановлении Конституционного Суда Российской Федерации от 10 февраля 2017 года N 2-П конституционно-правовой смысл статьи 2121 УК Российской Федерации, с очевидностью следует, что одним из признаков объективной стороны состава предусмотренного ею преступления является причинение либо реальная угроза причинения вреда здоровью граждан, имуществу физических или юридических лиц, окружающей среде, общественному порядку, общественной безопасности, иным конституционно охраняемым ценностям.

Соответственно, при привлечении к ответственности по статье 2121 УК Российской Федерации за нарушение установленного порядка организации либо проведения собрания, митинга, демонстрации, шествия или пикетирования судам надлежит иметь в виду, что порождаемая таким нарушением угроза должна быть действительной и подтверждаться конкретными действиями привлекаемого к уголовной ответственности лица, свидетельствующими о создаваемой ими реальной опасности здоровью граждан, имуществу физических или юридических лиц, окружающей среде, общественному порядку, общественной безопасности, иным конституционно охраняемым ценностям (провокационные призывы к нарушению действующего законодательства, агрессивное неприятие законных требований уполномоченных должностных лиц, использование масок либо иных средств, специально предназначенных для сокрытия лица или затруднения установления личности, и т.п.).

В то же время при квалификации неоднократного нарушения установленного порядка организации либо проведения собрания, митинга, демонстрации, шествия или пикетирования в качестве уголовно наказуемого деяния, повлекшего реальную угрозу причинения вреда конституционно охраняемым ценностям, суды обязаны учитывать, что проведение любого публичного мероприятия, как правило, сопряжено с известными неудобствами для не участвующих в нем граждан (ограничение пешеходного движения, создание помех работе транспорта, затруднение доступа к объектам социальной инфраструктуры и др.), которые, являясь неизбежными издержками свободы мирных собраний, сами по себе не могут расцениваться как порождающие реальную угрозу причинения вреда здоровью граждан, имуществу физических или юридических лиц, окружающей среде, общественному порядку, общественной безопасности, иным конституционно охраняемым ценностям (Постановление Конституционного Суда Российской Федерации от 1 ноября 2019 года N 33-П).

2.2. Касаясь пенализации уголовно-противоправного нарушения установленного порядка организации либо проведения собрания, митинга, демонстрации, шествия или пикетирования, Конституционный Суд Российской Федерации в Постановлении от 10 февраля 2017 года N 2-П подчеркнул, что наказание, назначаемое лицу, впервые совершившему преступление, предусмотренное статьей 2121 УК Российской Федерации, — с учетом предписаний частей первой и третьей статьи 60 данного Кодекса — не обязательно должно быть связано с лишением свободы; суд вправе прибегнуть к нему, когда приходит к обоснованному выводу о невозможности исправления виновного без изоляции от общества.

Решая вопрос об уголовном наказании лица, совершившего преступление, предусмотренное статьей 2121 УК Российской Федерации, суды обязаны основываться исключительно на оценке общественной опасности и противоправности соответствующего деяния, которая не может быть поставлена в зависимость от отношения этого лица — негативного (критического) или позитивного (одобрительного) — к принимаемым органами публичной власти решениям и проводимой ими политике, поскольку Конституция Российской Федерации, ее статьи 1 (часть 1), 13 (части 1-3), 15 (часть 2) и 19 (части 1 и 2), как указал Конституционный Суд Российской Федерации в Постановлении от 8 апреля 2014 года N 10-П, обязывает к соблюдению установленного порядка организации либо проведения собрания, митинга, демонстрации, шествия или пикетирования в равной степени всех граждан, какими бы ни были их политические и идеологические убеждения.

Избрание вида уголовного наказания и определение его размера в отношении конкретного лица, совершившего предусмотренное статьей 2121 УК Российской Федерации преступление, должны быть обусловлены реальной степенью общественной опасности совершенного им деяния, что не подразумевает применения лишения свободы в случаях, когда нарушение установленного порядка организации либо проведения публичного мероприятия не было сопряжено с утратой им мирного характера, не подпадающей под признаки преступления, предусмотренного статьей 212 «Массовые беспорядки» данного Кодекса, или с причинением либо реальной угрозой причинения существенного вреда здоровью граждан, имуществу физических или юридических лиц, окружающей среде, общественному порядку, общественной безопасности, иным конституционно охраняемым ценностям.

Следовательно, назначение лицу, совершившему преступление, предусмотренное статьей 2121 УК Российской Федерации, наказания в виде лишения свободы предполагает необходимость установления того, что нарушение законного порядка организации либо проведения собрания, митинга, демонстрации, шествия или пикетирования повлекло за собой утрату публичным мероприятием мирного характера (если соответствующее нарушение не подпадает под признаки преступления, предусмотренного статьей 212 «Массовые беспорядки» данного Кодекса) или причинение либо реальную угрозу причинения не любого, а существенного вреда здоровью граждан, имуществу физических или юридических лиц, окружающей среде, общественному порядку, общественной безопасности, иным конституционно охраняемым ценностям (наличие колющих или режущих предметов, других предметов, которые могут быть использованы в качестве оружия, горючих материалов, веществ и изделий, использование которых может привести к задымлению или воспламенению, и т.п.). Это обязывает суд при назначении наказания лицу, привлекаемому к уголовной ответственности по статье 2121 УК Российской Федерации, непременно исследовать вопрос о степени (характере) причиненного действиями такого лица вреда либо о степени (характере) реальной угрозы его причинения и в отсутствие объективно подтвержденного и получившего адекватное отражение в приговоре признака существенности причиненного вреда или реальной угрозы причинения существенного вреда избегать применения к нарушителю наказания в виде лишения свободы.

Таким образом, статья 2121 УК Российской Федерации с учетом ее конституционно-правового смысла, выявленного Конституционным Судом Российской Федерации, не содержит — вопреки утверждению заявителя — положений, допускающих наступление уголовной ответственности за одно лишь формальное нарушение установленного порядка организации либо проведения собрания, митинга, демонстрации, шествия или пикетирования, равно как и предполагающих применение к привлекаемому к уголовной ответственности лицу наказания в виде лишения свободы, если приговором не установлены утрата публичным мероприятием мирного характера или причинение либо реальная угроза причинения именно существенного вреда здоровью граждан, имуществу физических или юридических лиц, окружающей среде, общественному порядку, общественной безопасности, иным конституционно охраняемым ценностям, а также причинно-следственная связь указанных последствий с нарушением виновным лицом установленного порядка организации либо проведения собрания, митинга, демонстрации, шествия или пикетирования.

3. Конституционный Суд Российской Федерации, призванный решать исключительно вопросы права, при осуществлении конституционного судопроизводства воздерживается от установления и исследования фактических обстоятельств во всех случаях, когда это входит в компетенцию других судов, и, следовательно, не проверяет законность и обоснованность судебных решений с учетом фактических обстоятельств конкретного дела.

Разрешение вопроса о том, было ли совершенное заявителем нарушение порядка организации либо проведения публичного мероприятия действительно сопряжено с реальной угрозой причинения вреда здоровью граждан, имуществу физических или юридических лиц, окружающей среде, общественному порядку, общественной безопасности, иным конституционно охраняемым ценностям, а также вопросов о существенности такого вреда и об утрате мирного характера данного мероприятия вследствие нарушения заявителем порядка его организации либо проведения требует установления и исследования фактических обстоятельств дела К.А.Котова, а потому не относится к компетенции Конституционного Суда Российской Федерации, закрепленной статьей 125 Конституции Российской Федерации и статьей 3 Федерального конституционного закона «О Конституционном Суде Российской Федерации».

Это, однако, не препятствует Конституционному Суду Российской Федерации, не вторгаясь в компетенцию других судов по разрешению конкретных дел, проверить, была ли оспариваемая заявителем уголовно-правовая норма применена в соответствии с ее конституционно-правовым смыслом, ранее выявленным Конституционным Судом Российской Федерации, в том числе с учетом правовых позиций, выраженных в его Постановлении от 10 февраля 2017 года N 2-П. Иное не позволяло бы Конституционному Суду Российской Федерации — вопреки требованиям части второй статьи 74 Федерального конституционного закона «О Конституционном Суде Российской Федерации» — при изучении материалов дела принимать решение в том числе на основе оценки смысла, придаваемого проверяемой норме официальным толкованием, нашедшим отражение в решениях судов общей юрисдикции по конкретному делу. Данный критерий применим также при оценке наличия неопределенности в вопросе о конституционности соответствующей нормы как основания для рассмотрения дела Конституционным Судом Российской Федерации (часть вторая статьи 36 Федерального конституционного закона «О Конституционном Суде Российской Федерации»).

Как следует из судебных решений по делу К.А.Котова, суд общей юрисдикции, назначив ему наказание в виде лишения свободы на срок, приближающийся к верхней границе санкции за соответствующее преступление, исходил из того, что его действия представляют реальную угрозу причинения вреда здоровью граждан, имуществу физических или юридических лиц, окружающей среде, общественному порядку, общественной безопасности. При этом суд не касался вопросов о том, был ли причиненный или реально угрожающий вред существенным и утратило ли проводимое публичное мероприятие мирный характер вследствие нарушения заявителем порядка его организации либо проведения. Однако именно наличие какого-либо из указанных обстоятельств и связанная с ними надлежащая оценка соответствующих доказательств — как это вытекает из статьи 2121 УК Российской Федерации по ее конституционно-правовому смыслу, выявленному в Постановлении Конституционного Суда Российской Федерации от 10 февраля 2017 года N 2-П, — являются необходимым условием применения лишения свободы за совершение преступления, предусмотренного данной статьей.

Без установления такого рода обстоятельств применение наказания в виде лишения свободы за преступление, предусмотренное статьей 2121 УК Российской Федерации, исключено. Иное, по сути, означало бы — в нарушение требований статьи 125 Конституции Российской Федерации и основанных на ней положений Федерального конституционного закона «О Конституционном Суде Российской Федерации» (статьи 6 и 79) — преодоление юридической силы постановления Конституционного Суда Российской Федерации, что недопустимо.

4. Согласно части второй статьи 36 Федерального конституционного закона «О Конституционном Суде Российской Федерации» основанием для рассмотрения дела Конституционным Судом Российской Федерации является обнаружившаяся неопределенность в вопросе о том, соответствует ли Конституции Российской Федерации оспариваемое законоположение. Разрешая вопрос о принятии обращения к рассмотрению, Конституционный Суд Российской Федерации с учетом требований данного Федерального конституционного закона должен проверить, имеется ли такая неопределенность в действительности.

Поскольку неопределенность относительно конституционности статьи 2121 УК Российской Федерации отсутствует, для разрешения поставленного заявителем вопроса не требуется вынесения предусмотренного статьей 71 Федерального конституционного закона «О Конституционном Суде Российской Федерации» итогового решения в виде постановления.

Судебные решения по делу К.А.Котова, принятые на основании статьи 2121 УК Российской Федерации в истолковании, расходящемся с ее конституционно-правовым смыслом, выявленным в Постановлении Конституционного Суда Российской Федерации от 10 февраля 2017 года N 2-П, подлежат пересмотру в установленном порядке.

Этим для федерального законодателя, как ранее было указано в названном Постановлении Конституционного Суда Российской Федерации, не исключается возможность внесения в статью 2121 УК Российской Федерации изменений, уточняющих признаки состава предусмотренного ею преступления и правила (критерии) назначения за его совершение уголовного наказания в виде лишения свободы.

Исходя из изложенного и руководствуясь статьями 6 и 36, пунктом 3 статьи 43, статьями 71, 78 и 79 Федерального конституционного закона «О Конституционном Суде Российской Федерации», Конституционный Суд Российской Федерации

определил:

1. Признать жалобу гражданина Котова Константина Александровича не подлежащей дальнейшему рассмотрению в заседании Конституционного Суда Российской Федерации, поскольку для разрешения поставленного им вопроса не требуется вынесения итогового решения в виде постановления.

2. Судебные решения по делу Котова Константина Александровича, принятые на основании статьи 2121 УК Российской Федерации в истолковании, расходящемся с ее конституционно-правовым смыслом, выявленным в Постановлении Конституционного Суда Российской Федерации от 10 февраля 2017 года N 2-П, подлежат пересмотру в установленном порядке.

3. Определение Конституционного Суда Российской Федерации по данной жалобе окончательно, не подлежит обжалованию, вступает в силу со дня официального опубликования, действует непосредственно и не требует подтверждения другими органами и должностными лицами.

4. Настоящее Определение подлежит незамедлительному опубликованию в «Российской газете», «Собрании законодательства Российской Федерации» и на «Официальном интернет-портале правовой информации» (www.pravo.gov.ru). Определение должно быть опубликовано также в «Вестнике Конституционного Суда Российской Федерации».

Председатель Конституционного Суда Российской Федерации В.Д.Зорькин

Предыстория дела

Гражданка Низамова с 2013 года имела в собственности жилой дом в селе Гоньба Алтайского края. В Алтайском крае налог на имущество граждан рассчитывается от инвентаризационной стоимости недвижимости, переход к обложению по кадастровой стоимости произойдет лишь в 2020 году.

Инвентаризационная стоимость дома Низамовой была определена в размере 3,1 млн рублей. С учетом ставки налога в 1,5% размер налога составил 47,5 тыс. рублей. В отношении дома также была установлена и кадастровая стоимость в размере 2,8 млн рублей. Низамова подсчитала, что если бы Алтайский край уже перешел к налогообложению объектов недвижимости граждан по их кадастровой стоимости, то размер налога составил бы всего 2,8 тыс. рублей. Такое положение дел она сочла нарушающим принцип равенства налогообложения, поскольку она вынуждена платить налог в гораздо большем размере по сравнению с гражданами тех субъектов РФ, которые уже перешли к налогообложению по кадастровой стоимости.

Позиция Конституционного Суда РФ

Конституционный Суд РФ согласился с заявительницей, выдвинув несколько тезисов.

1. Вполне допустимо само по себе установление переходного периода, в пределах которого субъекты РФ самостоятельно решают, проводится ли налогообложение недвижимости по инвентаризационной или по кадастровой стоимости.

2. Но введение такого периода не должно приводить к тому, что на граждан, обладающих сопоставимой по рыночной стоимости недвижимостью, возлагалось бы существенно различное налоговое бремя.

3. Из-за несовершенства инвентаризационной стоимости и большого диапазона ставок, применяемых при обложении по инвентаризационной стоимости (от 0 до 2%) может сложиться ситуация, при которой налог на имущество, рассчитанный от инвентаризационной стоимости объекта окажется существенно больше налога, определенного исходя из кадастровой стоимости того же объекта. Это нарушает справедливость и соразмерность налогообложения.

С учетом всего сказанного КC РФ признал конституционной ст. 402 НК РФ, допускающую переходный период. Одновременно он указал на право налогоплательщиков в регионах, где в качестве налоговой базы используется инвентаризационная стоимость, требовать расчета налога на основании кадастровой стоимости (а при ее отсутствии – рыночной стоимости, определенной самим налогоплательщиком) и соответствующей ей налоговой ставки, но лишь в случае, если сумма налога, исчисленная исходя из инвентаризационной стоимости в два или более раз превышает налог, исчисленный исходя из кадастровой (рыночной) стоимости.

Таким образом КС РФ, по существу, позволил налогоплательщикам самим решить, продолжать ли им платить налог по инвентаризационной стоимости, или перейти к налогообложению по кадастровой стоимости, не дожидаясь соответствующего решения на уровне субъекта РФ.

Наделение подобным правом – это вполне эффективный способ решения проблемы неравенства налогоплательщиков в переходный период. В то же время этот подход ставит ряд вопросов, на три из которых хочу обратить внимание в этой заметке.

1. За какие налоговые периоды налогоплательщики вправе требовать расчета налога на имущество по кадастровой (рыночной) стоимости?

Видится три основных варианта ответа:

1.1. С 2015 года, когда в НК РФ появилась глава 32 «Налог на имущество физических лиц» и начался переходный период, в течение которого расчет налога в различных субъектах РФ мог проводится по инвентаризационной или по кадастровой стоимости.

Если право на индивидуальный переход к налогообложению по кадастровой стоимости, предоставленное Конституционным Судом РФ, – это мера защиты против неравного положения налогоплательщиков, вызванного переходным периодом, то такое право должно возникать одновременно с введением переходного периода. То есть сейчас в 2019 году граждане вправе требовать пересчета налога на имущество с 2015 года и далее.

1.2. С налогового периода, в котором налогоплательщик обратился к налоговому органу с требованием об исчислении налога на имущество от кадастровой (рыночной) стоимости.

По общему правилу последствия реализации права наступают только на будущее время. Поэтому если налогоплательщик реализует право на изменение налоговой базы по налогу на имущество, то он не может претендовать на пересчет налогов за предыдущие налоговые периоды, поскольку иное прямо не предусмотрено законом или в нашем случае – Постановлением № 10-П.

То есть на текущий момент граждане смогут потребовать пересчета налога на имущество лишь за 2019 год. Сумма налога за 2018 и предыдущие годы, исчисленная от инвентаризационной стоимости, останется неизменной.

1.3. С налогового периода, предшествующего году обращения налогоплательщика к налоговому органу с требованием об исчислении налога на имущество от кадастровой (рыночной) стоимости.

Данный подход основывается на буквальном прочтении резолютивной части Постановления № 10-П. В ней КС РФ указывает, что право на переход к налогообложению по кадастровой (рыночной) стоимости возникает в том случае, «когда сумма налога, исчисленная налоговым органом исходя из инвентаризационной стоимости этого имущества, существенно превышает сумму налога, исчисляемую исходя из его кадастровой стоимости». В силу ст. 408 сумма налога исчисляется налоговым органом по истечении налогового периода. То есть в 2019 году будет исчислен налог за 2018 год, и при существенном расхождении с суммой налога, исчисленной исходя из кадастровой (рыночной) стоимости, у налогоплательщика появится право в 2019 году заявить о перерасчете налога за 2018 год, но не за 2017 и предыдущие годы.

По первому впечатлению, Конституционный Суд РФ основывался на третьем варианта ответа. Для меня пока он тоже ближе, хотя я и не готов предложить ему достаточное обоснование в сопоставлении с первым вариантом. Возможные аргументы про принцип сбалансированности бюджетов и необходимость прогнозируемости бюджетных поступлений, которые могут быть выдвинуты против пересчета налога на имущество за предыдущие налоговые периоды, звучат неубедительно. Каких-то других пока не вижу. Возможно, кто-то из читателей сможет предложить свой взгляд на этот вопрос.

2. Вправе ли юридические лица по аналогии применять позицию КС РФ к налогу на имущество организаций?

В отдельных регионах налог на имущество организаций по-прежнему рассчитывается на основании остаточной стоимости недвижимости (в отношении всех или части объектов). Вправе ли юридические лица в таких регионах на основании Постановления № 10-П требовать расчета налога на имущество на основании кадастровой (рыночной) стоимости своей недвижимости?

Не уверен, что наберется много случаев, когда организации будут заинтересованы в таком расчете, поскольку обычно сумма налога, определенная по кадастровой стоимости, оказывается выше. Тем не менее ко мне несколько раз обращались организации, недовольные тем, что они не попали в перечень объектов недвижимости, в отношении которых налоговая база определяется по кадастровой стоимости. Исходя из этого предполагаю, что в отдельных случаях у организации может быть заинтересованность в переходе к обложению налогом на имущество по кадастровой стоимости.

Что касается возможности применения позиции Конституционного Суда РФ по аналогии, то можно отметить, что к тому нет, по крайней мере, формальных препятствий. Для того, чтобы признать право на индивидуальный переход к налогообложению по кадастровой стоимости Конституционному Суду РФ не потребовалось признавать неконституционной ст. 402 НК РФ. Основания к данному праву он усмотрел в общих положениях НК РФ о равенстве и справедливости налогообложения, которые применимы и в случае, если мы говорим о налоге на имущество организаций.

В части обоснованности подобной аналогии нужно учитывать, что глава 32 НК РФ, по существу, также устанавливает переходный период, в течение которого субъекты РФ самостоятельно решают, когда им перейти к обложению налогом по кадастровой стоимости. В результате также может возникнуть ситуация, при которой, обладая недвижимостью одинаковой рыночной стоимости, организации из разных регионов будут вынуждены платить существенно отличающиеся размеры налогов из-за того, что в одном случае налог определяется исходя из кадастровой стоимости объекта, а в другом – исходя из его остаточной стоимости. В этом смысле предпосылки для признания права на индивидуальный переход к налогообложению по кадастровой стоимости одинаковы для налогов на имущество физических лиц и организаций.

На этом основании можно предположить, что и юридические лица вправе требовать перехода к расчету налога на имущество организаций от кадастровой стоимости в соответствии с Постановлением № 10-П.

3. По каким правилам должна определяться рыночная стоимость для целей определения налоговой базы?

Как уже отмечалось, если кадастровая стоимость объекта недвижимости не определена, то Конституционный Суд РФ признает за гражданином право требовать использования для расчета налоговой базы рыночной стоимости соответствующего объекта недвижимости.

Во-первых, необходимо подчеркнуть, что эта рыночная стоимость должна рассчитываться без учета прав аренды, залога и пр. частных ограничений; исходя из текущего вида использования недвижимости, а не наиболее эффективного; то есть в целом — исходя из тех правил определения, которые характерны для кадастровой стоимости, как стоимости налогооблагаемой. Иными словами, в действительности речь должна идти не о чисто рыночной стоимости, а об ограниченной рыночной стоимости – той, которая определяется в делах об оспаривании кадастровой стоимости. Подробнее об этом -см. Что такое правила определения кадастровой стоимости и почему они делают невозможным ее приведение в соответствие с рыночной? При противоположном подходе создается существенный риск злоупотребления гражданами правом, предоставленным Конституционным Судом РФ, за счет искусственного занижения рыночной стоимости, например, путем заключения фиктивных договоров аренды или залога.

Во-вторых, остается неопределенным, на какую дату следует рассчитывать рыночную стоимость? Конституционный Суд РФ не уточняет свою позицию на этот счет. Исходя из того, что налоговая база по налогу на имущество является количественным выражением капитала, как экономического основания данного налога, и с учетом действующих правил п. 2 ст. 375 НК РФ можно предположить, что рыночная стоимость должна определяться по состоянию на 1 января налогового периода, в котором она будет применяться для целей расчета налога.

Коллеги, буду рад услышать ваше мнение по Постановлению № 10-П в целом и выделенным проблемам в частности.

Дословная цитата: «Признать не противоречащими Конституции Российской Федерации пункты 1 и 2 статьи 402 Налогового кодекса Российской Федерации, поскольку — по своему конституционно-правовому смыслу в системе действующего правового регулирования — они не исключают права налогоплательщика требовать в индивидуальном порядке (при разрешении налогового спора), в целях исчисления суммы налога на имущество физических лиц, использования сведений об определенной в надлежащем порядке кадастровой (рыночной) стоимости этого имущества и соответствующего размера налоговой ставки в том случае, когда сумма налога, исчисленная налоговым органом исходя из инвентаризационной стоимости этого имущества, существенно превышает сумму налога, исчисляемую исходя из его кадастровой стоимости».

Пункт 2.1 ст. 52 Налогового кодекса РФ создает препятствия для пересчета налога в административном порядке за 2015 год, поскольку с тех пор прошло уже более 3 налоговых периода. Однако это не должно служить препятствием для пересчета в судебном порядке.