Справочник Бухгалтера

Тамара Морщакова

Комментируя объёмные поправки и соответственно объёмный текст, принятый по поводу решения Конституционного Суда РФ, полагаю возможным ограничиться сейчас теми вопросами, которые я рассматриваю как определяющие многое в будущих алгоритмах правовой работы по конституционному судебному контролю.

Процедура

Конституционный Суд высказал ряд существенных правовых позиций относительно его собственных полномочий в соответствии с тем, как они были модифицированы на основе вносимой поправки (в этой части она может представляться как единая). Понятно, что и для юристов, и для не-юристов вопрос заключался в том, как же Конституционный Суд будет принимать «дело о поправках» к рассмотрению в рамках именно тех полномочий, которые он только в результате поправки и обретает.

Я бы сказала, что Конституционный Суд не мог не воспользоваться скрупулёзным соблюдением законодательным собранием всех пунктов процедуры, предусмотренной для внесения изменений в главы 3 и 8 Конституции. В последнем утвержденном тексте поправки о порядке принятия и вступления в силу федерального конституционного закона о поправках были повторены как обязательные все элементы этой процедуры, установленные статьей 136-й Конституции. То есть, указано на принятие Федерального конституционного закона квалифицированным большинством голосов в обеих палатах Федерального Собрания и на одобрение его не менее чем 2/3 законодательных органов субъектов Российской Федерации. За счёт того, что это было реально осуществлено, в какой-то мере снята неопределённость в вопросе о том, мог ли КС РФ рассматривать поправки как не вступивший в силу закон, или же он должен был исходить из того, что этот закон вступил в силу. Эта последняя позиция – в контексте других переходных положений к поправкам, где сочинены подробные необычно изощренные предписания, – с формальной точки зрения не заслуживала бы никакого упрёка, если не учитывать все остальные характеристики процесса прохождения закона о поправках и их дополнение особым общероссийским голосованием

Согласно 136-й статье Конституции РФ, поправка в Конституцию вступает в силу немедленно после одобрения двумя третями субъектов Российской Федерации. Таким образом, в результате того, что субъекты Федерации одобрили поправку (пусть и в один день, и стопроцентно – понятно, каким образом это было сделано), закон с точки зрения 136-й статьи вступил в силу. Раз закон вступил в силу, то он мог стать предметом рассмотрения в Конституционном Суде РФ именно как закон, и заседание Суда было посвящено проверке уже принятого закона о поправке, в том числе и по порядку его принятия в соответствии с новыми правилами, установленными в данных поправках. Хотя нельзя не признать, что проверка вступивших в силу после реализации условий статьи 136 изменений, ставших уже самим текстом Конституции, рассматривалась в прежних позициях КС как невозможная. Такие полномочия КС не введены и теперь.

Однако согласно принятым в поправках дополнениям к компетенции КС, он может теперь проверять по запросу Президента РФ проекты Федеральных Конституционных законов о поправке к Конституции, наряду с проектами Федеральных Конституционных законов, Федеральных законов и даже законов субъектов федерации (до их вступления в законную силу). Очевидно, КС РФ смог рассматривать установленную статьёй 136-й процедуру как исполненную (значит, позволяющую считать поправки вступившими в законную силу). В то же время с учетом нового приобретённого полномочия относительно проектов, он смог проверять эти поправки, как только еще «проектируемые», потому что статьи о порядке введения их в действие дополняли процедуру принятия ещё одним элементом (особым голосованием) – и значит, принятие (вроде бы) ещё не совсем завершено.

Конечно, это неверный подход с формально-правовой стороны, потому что предварительный контроль по отношению к поправкам фактически соединяется с контролем над поправками, уже вступившими в силу, но, кроме того, он явно посягает на неизменяемость статьи 136 Конституции, согласно которой поправки вступают в силу немедленно после одобрения в субъектах Федерации. Позволю себе еще подчеркнуть, что эта норма находится в главе 9-й Конституции и не подлежит изменению, а фактически сейчас – она меняется переходными положениями к принятым поправкам. С одной стороны, все поправки не могут не вступить в силу по Конституции, а с другой – находится нечто «сверх» Конституции. Конечно, высшая форма непосредственного выражения власти народа через референдум имеет большую силу, что отражено и в положениях статьи 135 о порядке принятия нового учредительного акта. Но эта процедура не заявлялась. И если даже представить себе такую невозможную ситуацию (которая не могла бы случиться и не случится в предусматриваемой форме голосования), когда эти поправки не были бы поддержаны общероссийским голосованием, получится, что это голосование аннулировало бы конституционную процедуру и статьи 135-й, и статьи 136. Объявленное проведение общероссийского голосования содержит такие элементы процедуры, которые теоретически позволяют изменить решение Федерального Собрания, признанное теперь уже и соответствующим действующей Конституции в её неизменяемой части.

«Общероссийское голосование»

Понятно и общепризнано в нынешней ситуации, что «общероссийское голосование» (по названию и процедуре) отлично от референдума или «всенародного голосования» (о котором говорится в первой главе Конституции). К референдуму предъявляются другие требования. В частности – непременное требование о том, чтобы выносимые предложения (в том числе законопроекты любого уровня) считались принятыми только в случае, если в голосовании приняли участие более половины избирателей, и более половины участвовавших избирателей проголосовали «за». По сути самой нормы, которая содержится в законе о поправках, общероссийское голосование признаётся состоявшимся при любом количестве участников. Поправки будут считаться одобренными и смогут вступить в силу при большинстве голосов «за» – от тех, кто пришёл голосовать. Это теперь уже одобрил Конституционный Суд.

Здесь я не могу позволить себе не вспомнить историческое (и, я бы сказала, разрушительное) решение Конституционного Суда, принятое в 1993-м году. Оно относилось к одному из двух полноценных в новой российской истории всероссийских референдумов, состоявшемуся до принятия действующей Конституции – к референдуму по поводу поддержки экономической политики президента, и доверия самому Президенту и парламенту. По его результатам было выявлено мнение принявших участие в голосовании граждан по поводу проведения досрочных выборов Президента и парламентариев. Тогда народ сказал: «Да, надо провести досрочные выборы». А Конституционный Суд в своём решении по поводу обязательности результатов голосования по данному вопросу утверждал, что такая обязательность для органов власти не признается, хотя в голосовании приняли участие более 50% населения. Согласно же позиции КС, за перевыборы должны были голосовать более 50% избирателей. Это резко контрастирует с тем, что Суд решил сейчас: он представил общероссийское голосование в ряду форм непосредственного выражения власти народа и его непосредственного участия в управлении делами государства. Сейчас КС посчитал, что непосредственное участие народа в голосовании по своей юридической силе даёт такой результат, который выше по отношению к предусмотренному Конституцией конституционному закону, принятому в формальной парламентской процедуре в двух палатах Федерального Собрания и одобренному законодательными органами не менее чем 2/3 субъектов Федерации. Это кардинально иная позиция. Практически меняются принципиальные подходы КС к обеспечению верховенства Конституции. В таком случае верховенство Конституции может быть поломано или отложено в сторону, если в процедуре голосования, не выдвигающей даже требование к числу голосующих граждан, допустимо изменить порядок, установленный 9-й Главой Конституции. На самом деле, Конституция такие случаи не предполагает: для внесения подобной поправки нужно либо выносить проект новой Конституции на настоящий референдум (с требованием к числу голосующих), либо идти по пути её принятия Конституционным Собранием. Последнее изначально отрицалось Президентом Российской Федерации, который вносил проект о поправках в порядке законодательной инициативы.

Конечно, можно отдать должное изобретательности Конституционного Суда, который исходил из идеи, что формы непосредственной демократии являются более значимыми способами выражения волеизъявления народа. Только это верно не когда народу предлагается проголосовать за массу поправок оптом. И это не верно, когда в отношении каждой из десятков поправок голосующий не имеет возможности сформировать свое волеизъявление – вне зависимости от голосования по другим вопросам. Признание решением КС РФ таких процедур юридически значимыми наносит серьёзный ущерб правовым подходам в сфере организации демократических институтов, во взаимоотношениях личности и государства, провоцирует манипуляции мнением граждан. Тем самым суд идёт против общих принципов Конституции РФ, против принципов, сформулированных в её первой статье. Эти принципы предполагают демократическое и правовое государство – такое государство, где власть подчиняется праву.

Конституционный контроль

Очень важный вопрос – о судебном конституционном контроле. Почему я его выделяю? Это основной элемент механизма сдержек и противовесов. Если конституционный контроль является полноценным и эффективным, то да – это можно считать надёжным механизмом в системе сдержек и противовесов, исходя из требований статей 10-й и 11-й Конституции Российской Федерации (о необходимом разделении властей). Поэтому поправки в компетенцию Конституционного Суда должны рассматриваться с этой точки зрения в первую очередь.

Работают ли они на основную цель механизма конституционного правосудия, обеспечивающего верховенство Конституции и принцип разделения властей? Здесь приходится сразу затронуть вопрос о компетенции Конституционного Суда, которая в ряде моментов заявлена как расширяемая. Речь идёт о включении в его полномочия предварительного конституционного контроля в отношении проектов законов разного уровня, которые могут быть представлены для проверки Президентом РФ. Это очень странная конфигурация.

Заявителем в Конституционном Суде о необходимости проверки проекта закона, одобренного Федеральным Собранием, может быть только Президент РФ. Никто другой не уполномочен передать этот уже принятый закон на рассмотрение КС. Возникает странная ситуация: Президент, который обладает правом вето в отношении простых федеральных законов и не имеет такого права в отношении федеральных конституционных законов, расширяет возможность ветирования и тех, и других актов за счёт полномочий Конституционного Суда. Если Президент РФ не подписывает федеральный закон, то этот акт президентского вето может преодолеть парламент – тем же квалифицированным большинством, которым он принимает федеральные конституционные законы. Когда парламент принимает последний тип закона, то такой закон не может ветироваться Президентом. Президент не может объявить вето и заморозить тем самым законодательный процесс. Поправка о «квазиветировании» Конституционным Судом (путем проверки не подписанного Президентом закона) расширяет право президентского вето.

Служит ли такое нововведение сохранению сдержек и противовесов в отношениях различных ветвей власти? Нет. Оказывается, что решение двух палат Парламента может быть отложено Президентом в сторону с помощью Конституционного Суда. И механизм преодоления такого противоречия – только молчаливое согласие парламента с этой сублимацией права вето. Конституционный Суд не служит при этом в качестве инструмента для уравновешивания полномочий Президента и парламента. Ущемляются полномочия парламента за счёт расширений полномочий Конституционного Суда. КС же тоже находится в системе разделения властей, так что на него в полной мере распространяется требование о том, что судебная власть должна осуществляться независимо от других ветвей власти, и она не может подменять другие ветви власти. Каждая из ветвей власти должна осуществлять свои полномочия самостоятельно. В принятом варианте предварительного контроля этого нет. Конституционный Суд фактически вмешивается в законодательную процедуру – не постфактум проверяет положения принятого закона на соответствие Конституции, а встраивается в работу президентской власти, помогая Президенту по существу осуществить право вето. По имевшимся ранее конституционным нормам это было невозможно, что позволяло иметь надежду хоть на какой-то баланс между законодательной властью и президентскими полномочиями. Очевидно, сейчас уже придется говорить о Конституционном Суде при Президенте РФ. Ясно, что его инициативы в отношении проверки в порядке предварительного судебного контроля даже чисто гипотетически не приведут в Конституционный Суд для предварительной проверки рассмотренные парламентом и одобренные им акты – с целью поддержать парламентское меньшинство. Даже если бы в корпусе парламентариев нашлась потом одна пятая для обращения в КС за проверкой тех же актов, уже подписанных Президентом на основании заключения КС, их обращение в КС будет теперь исключено. Это только частный случай сокращения компетенции КС – в результате инициативы ПРФ о предварительном контроле – при формально сохраняющихся за КС возможностях последующего конституционного контроля.

Пополнение компетенции Конституционного Суда за счёт проверки им проектов (т. е. по смыслу поправки, актов, не подписанных Президентом и поэтому не вступивших в силу), чревато многими другими отрицательными процессами. Те акты, которые КС проверит предварительно, будет невозможно обжаловать в этом же суде по инициативе не только любых других участников законотворческого процесса, но и других институтов государственной власти (скажем, даже Уполномоченного по правам человека), граждан и их объединений. Потому что по этим вопросам КС уже высказался. Не сможет конституционность такого акта быть поставлена под сомнение и судебными органами, которые имеют право обратиться в КС для проверки закона, подлежащего применению в конкретном рассматриваемом ими деле. Это правомочие на фоне предварительного конституционного контроля тоже реально исчезает.

Конституционный Суд во всех таких делах мог выступить как корректировщик нарушений баланса между ветвями власти или в качестве противовеса власти в защиту конституционных прав граждан – теперь это поле очень серьёзно сужается. Главным в этом новом оформлении представляется, что предмет для обжалования законов в целях защиты их нарушенного права будет впредь только сужаться вне всякой объективной обусловленности сокращением самих нарушений. Массив актов прошедших процедуру предварительного контроля, может только расти. Граждане не смогут подвергнуть их какой-то критике с точки зрения соответствия Конституции с учётом применения этих законов в конкретных делах. Применение в конкретных делах всегда обнаруживает гораздо больше нюансов регулирования и его недостатков. Поэтому конкретный нормоконтроль всегда является предпочтительным и для граждан, и для судов. В КС РФ такой нормоконтроль составляет в среднем 98% всех обращений. И соответственно же значительно будет урезано право граждан на проверку закона, нарушающего их конституционные права.

Цель уменьшить число дел в КС – для сохранения работоспособности его судей, уменьшения их числа или для сокращения возможностей спорить с законодательным государственным регулированием в суде не в качестве подчиненных, а в качестве равноправной стороны – конституционно не оправдана и не сделает эффективными вводимые процедуры. Это сам Конституционный Суд подтверждал многократно в своих правовых позициях. Очевидно, ему предстоит менять свой конституционный менталитет и в сфере защиты прав человека, не восстанавливаемых другими судами.

Кроме всего прочего, права граждан на обращение в КС РФ существенно нарушаются нормами о допустимости жалоб граждан. Формула, которая использовалась для её оценки, дополнена ранее отсутствовавшим в конституционном тексте требованием (даже в сравнении с изменениями от 2010-го года, исключившими право обжаловать подлежащую применению по делу заявителя норму до разрешения дела по существу). Новый текст предлагает новое ограничительное условие для признания жалобы гражданина допустимой: исчерпание им всех имеющихся средств защиты, предусмотренных в национальной правовой системе. Это значит, что дело, по которому вынесено уже исполняемое решение, утверждённое в апелляционной инстанции, должно пройти проверку в двух кассационных инстанциях и надзорной инстанции Верховного Суда. Пока все эти инстанции не будут пройдены (а надо понимать, сколько времени это занимает), право конкретного гражданина не будет восстановлено – даже если КС признает, в конце концов, его конституционные права нарушенными.

Это снижает гарантии защиты конституционных прав граждан. Даже подтверждение неконституционности обжалуемой гражданином нормы Конституционным Судом в таком случае не сможет возместить ущерб, уже нанесённый гражданину за то время, пока нарушенные элементы его правового статуса не восстанавливались. Известно, как тяжело в судебной системе судов общей юрисдикции и арбитражных судов иметь дело с таким исчерпанием хождения во все инстанции. Конечно, это усиливает позиции Верховного Суда в его стремлении самостоятельно выявлять смысл применяемого закона, не получая, когда не надо, публичной ориентировки на этот счет от Конституционного Суда. Но такие нововведения имеют право на существование только, если судебные инстанции, проверяющие судебные акты, могут считаться эффективными средствами правовой защиты. Статистика по делам и в Конституционном Суде, и в Европейском суде по правам человека не подтверждает данное качество национальных судебных инстанций.

УДК 349.3:342.4

ПРИМЕНЕНИЕ КОНСТИТУЦИОННЫМИ И УСТАВНЫМИ СУДАМИ СУБЪЕКТОВ РОССИЙСКОЙ ФЕДЕРАЦИИ ПРАВОВЫХ ПОЗИЦИЙ КОНСТИТУЦИОННОГО СУДА РОССИЙСКОЙ ФЕДЕРАЦИИ ПРИ РАССМОТРЕНИИ ДЕЛ ПО ВОПРОСАМ СОЦИАЛЬНОГО ОБЕСПЕЧЕНИЯ

О.А. Самарина

Аспирант кафедры трудового права и социального обеспечения Пермский государственный национальный исследовательский университет 614990, г. Пермь, ул. Букирева, 15 E-mail:Этот адрес электронной почты защищен от спам-ботов. У вас должен быть включен JavaScript для просмотра.

Рассматриваются правовые основы, история, формы применения правовых позиций, сформулированных Конституционным судом Российской Федерации, при осуществлении конституционного правосудия в субъектах Российской Федерации.

Ключевые слова: право социального обеспечения; правовые позиции; конституционные суды

Конституционный суд РФ (далее – КС РФ) и конституционные и уставные суды субъектов РФ являются частью единой судебной системы РФ, но осуществляют свою деятельность автономно друг от друга. Инстанционная связь между ними отсутствует, однакоскладываются и развива­ются отношения в виде определенных правовых принципов, правил и процедур профессионального взаимодействия ; в этих отношениях завершается формирование правовой взаимоза­висимости, сотрудничества и взаимопомощи .

Правовой основой для этого является ряд положений федерального законодательства, закрепляющих единство судебной системы РФ, обязательность применения всеми судами Конституции РФ, федеральных законов, конституций (уставов) и других законов субъектов РФ; необходимость принятия судами решений в соответствии с правовыми положениями, имеющими наибольшую юридическую силу, признание обязательности исполнения на всей территории РФ судебных постановлений, вступивших в законную силу, а также обязательность решений КС РФ на всей территории РФ для всех представительных, исполнительных и судебных органов государственной власти. Эта обязательность в полной мере распространяется и на уставные (конституционные) суды субъектов РФ.

Согласно Конституции РФ защита прав и свобод человека и гражданина, социальная защита, включая социальное обеспечение, находятся в совместном ведении РФ и ее субъектов; по предметам совместного ведения издаются федеральные законы и принимаемые в соответствии с ними законы и иные нормативные правовые акты субъектов РФ. Достаточно часто уставные и конституционные суды субъектов РФ при разрешении дел по вопросам социального обеспечения ссылаются на нормы Конституции РФ и федерального законодательства.

Говоря о применении судами Конституции РФ, нужно отметить, что ее положения реализуются уставными и конституцион­ными судами субъектов РФ как прямо, так и через при­менение в своих решениях правовых позиций КС РФ. Региональными законами об уставных и конституционных судах в большинстве случаев прямо не предусматривается обязанность основывать позицию суда на правовых позициях КС РФ. Лишь Закон Республики Саха (Якутия) устанавливает, что при разрешении дел в рамках конституционного контроля по вопросам совместного ведения РФ и Республики Саха Конституционный суд Республики Саха (Якутия) руководствуется Конституцией Республики Саха (Якутия), Конституцией РФ и федеральными законами, а также постановлениями КС РФ . Принципиально новые положения содержатся и в Законе Свердловской области, где указано, что решение Уставного суда пересматривается судом, если в решении не учтена правовая позиция, сформулированная в решениях КС РФ .

В то же время в законах об уставных и конституционных судах имеются нормы, которые косвенно указывают на необходимость применения судами правовых позиций КС РФ. Так, КС Республики Адыгея принимает решение по делу, оценивая как буквальный смысл рассматриваемого акта, так и смысл, придаваемый ему официальным и иным толкованием или сложившейся правоприменительной практикой, а также исходя из его места в системе правовых актов ; аналогичные нормы содержатся и в законах ряда других субъектов РФ. Очевидно, что когда мы говорим в данном контексте о толковании, о сложившейся правоприменительной практике, необходимо учитывать прежде всего толкования, которые дает КС РФ, и его правоприменительную практику по рассматриваемым вопросам, так как в случае, если аналогичные вопросы уже разрешались КС РФ, его правовые позиции, содержащиеся как в постановлениях, так и в определениях, имеют определяющее значение для правильного разрешения дела органом конституционной юстиции субъекта РФ в силу необходимости единого конституционного понимания аналогичных правовых норм.

Первоначально в решениях уставных и конституционных судов субъектов РФ при рассмотрении дел по вопросам социального обеспечения применялись правовые позиции КС РФ общего характера, вынесенные Судом при рассмотрении дел других категорий. Так, КС Республики Карелия в Постановлении от 25.02.1998, рассматривая оспариваемые нормы с точки зрения правомерности установления законодателем Республики Карелия непредусмотренной федеральными нормативными правовыми актами доплаты к пенсии в отношении лиц, прекративших свои трудовые отношения в связи с выходом на пенсию, привел следующую правовую позицию, выраженную в Постановлении КС РФ: «Президент РФ, являясь гарантом Конституции РФ… издает указы, восполняющие пробелы в правовом регулировании, по вопросам, требующим законодательного решения, при условии, что такие указы не противоречат Конституции РФ и федеральным законам, а их действие во времени ограничивается периодом до принятия соответствующих законодательных актов». Признав правомерным установление указанной доплаты законодателем Республики Карелия, Конституционный Суд РК признал не соответствующим Конституции РК ч. 3 ст. 22 Закона РК «О государственной службе Республики Карелия» по иным основаниям.

В Постановлении от 16.04.2001 КС Республики Карелия применил правовую позицию КС РФ в том, что «…отсутствие соответствующего федерального закона по вопросам совместного ведения само по себе не препятствует субъекту РФ принять собственный нормативный акт, что вытекает из природы совместной компетенции. При этом после издания федерального закона акт субъекта РФ должен быть приведен в соответствие с ним». Оспариваемые нормы были признаны КС РК соответствующими Конституции РК.

В 2002 г. правовые позиции КС РФ были использованы в Постановлении КС Республики Карелия от 21.02.2002 и в Постановлении Уставного суда Санкт-Петербурга от 06.06.2002. В 2004 г. правовые позиции КС РФ использовались конституционными и уставными судами субъектов РФ уже в четырех постановлениях по вопросам социального обеспечения: в двух постановлениях шла речь о проверке конституционности региональных правовых норм, устанавливающих льготы инвалидам и лицам, подвергшимся радиации вследствие катастрофы на Чернобыльской АЭС, по транспортному налогу, одно постановление касалось назначения и выплаты пенсии за выслугу лет, еще в одном постановлении рассматривался вопрос соответствия конституции республики порядка предоставления инвалидам автотранспортных средств. Было вынесено также отказное определение со ссылкой на определение КС РФ.

В последующие годы конституционные и уставные суды субъектов РФ при рассмотрении дел о конституционности положений нормативных правовых актов, регулирующих вопросы социального обеспечения, стали все чаще использовать в своих решениях в качестве правовых аргументов правовые позиции КС РФ. Так, по нашим подсчетам, со ссылками на правовые позиции КС РФ конституционными и уставными судами субъектов РФ по результатам рассмотрения дел указанной категории было вынесено постановлений: в 2005 г. – 1, в 2006 – 4, в 2007 – 5, в 2008 – 12, в 2009 – 11, в 2010 – 15, в 2011 (на 15.10.2011) – 9. Кроме того, со ссылками на правовые позиции КС РФ за этот период вынесено более 15 отказных определений.

Увеличение количества решений, в которых применялись правовые позиции КС РФ, сопряжено с общим ростом количества рассмотренных органами конституционной юстиции субъектов Федерации дел по вопросам социального обеспечения, что объясняется многими факторами. Думается, что основной причиной явилось изменение системы социальных гарантий, существовавших в РФ до 1 января 2005 г., что повлекло за собой необходимость интенсивного нормотворчества в сфере социального обеспечения, которое осуществлялось как федеральным законодателем, так и правотворческими органами субъектов Федерации и органами местного самоуправления и было зачастую непродуманным и непоследовательным. Возникшие в связи с этим многочисленные нарушения прав граждан на различные виды социального обеспечения вызвали большое количество обращений в КС РФ и конституционные (уставные) суды субъектов РФ. КС РФ, выявив значительное число норм, не соответствующих Конституции РФ, сформулировал ряд правовых позиций, которые служат весомыми правовыми аргументами для конституционных и уставных судов.

На правовые позиции КС РФ опираются и судьи конституционных (уставных) судов в особых мнениях по делам, разрешающим вопросы социального обеспечения. Следует отметить, что в текстах решений, к которым судьями конституционных судов были изложены особые мнения, правовые позиции КС РФ не использовались.

По нашим подсчетам, за последние 5 лет (2007–2011 гг.) около 80% постановлений конституционных и уставных судов субъектов РФ по вопросам социального обеспечения вынесено с привлечением в качестве правовых аргументов правовых позиций, сформулированных КС РФ. В целом конституционными и уставными судами при вынесении решений по вопросам социального обеспечения были применены правоположения более чем 130 решений (в т.ч. более 50 постановлений) КС РФ. Наиболее часто в постановлениях конституционных и уставных судов субъектов РФ упоминаются следующие решения КС РФ: Постановления КС РФ от 24.05.2001 №8-П, от 19.06.2002 №11-П, от 03.06.2004 №11-П, от 15.05.2006 №5-П, от 16.07.2007 №12-П; Определения КС РФ от 01.12.2005 №462-О, от 27.12.2005 №502-О, от 02.02.2006 №56-О и др.

Как показывает анализ решений конституционных и уставных судов субъектов РФ по вопросам социального обеспечения, правовые позиции КС РФ реализуются региональными конституционными судами в разных аспектах. В большинстве случаев правовые позиции КС РФ являются значимым аргументом при формулировании собственных правовых позиций конституционными и уставными судами субъектов РФ по рассматриваемым делам.

Правовые позиции служат аргументами как для признания судом оспариваемых положений соответствующими (не противоречащими), так и для признания их не соответствующими (противоречащими) положениям Конституции (Устава) субъекта Федерации. Конституционными и уставными судами субъектов РФ в ряде случаев признаются неконституционными положения законодательства субъектов РФ, аналогичные по смыслу нормам федерального законодательства, ранее признанным КС РФ не соответствующими Конституции РФ.

В обоснование своей позиции суды порой применяют в одном постановлении несколько правовых позиций КС РФ со ссылкой на большое количество решений КС РФ. Примером интенсивного использования правовых позиций, сформулированных КС РФ, может служить Постановление КС Республики Татарстан от 29.06.2010, в котором КС РТ привел 7 правовых позиций КС РФ, примененных КС РФ в 10 решениях. Указанным постановлением оспариваемые положения Закона РТ «Об адресной социальной поддержке населения в Республике Татарстан» были признаны соответствующими Конституции РТ.

Можно выделить пять форм применения конституционными и уставными судами субъектов РФ в своих решениях правовых позиций КС РФ: в первом случае суд приводит правовую позицию с указанием решения (решений) КС РФ, в котором (которых) была сформулирована (использована) данная правовая позиция; во втором случае суд приводит правовую позицию КС РФ без указания конкретного решения, в котором она содержится; в третьем – суд использует правовую позицию КС РФ как самостоятельный аргумент без указания источника; в четвертом – суд указывает в тексте решения, что по аналогичному рассматриваемому вопросу вынесено решение КС РФ без указания сформулированной КС РФ правовой позиции; наконец, в пятом случае суд при принятии решения изучает правовые позиции КС РФ по аналогичным рассматриваемым вопросам, но при вынесении решения использует собственные аргументы без указания правовых позиций КС РФ.

Безусловно, первая форма применения в решениях конституционных и уставных судов правовых позиций КС РФ в большей степени отвечает требованиям юридической техники, таким как законность, обоснованность, мотивированность, полнота судебных актов, и, следовательно, предпочтительнее для использования.

Конституционные суды субъектов РФ вместе с КС РФ составляют систему институтов, которые объединены общим конституционным пространством и едиными конституционными ценностями, соответственно, решения КС РФ обладают большей юридической силой и выводы конституционных (уставных) судов должны быть согласованы с ними ; эта позиция в полной мере применима к выводам, содержащимся в решениях конституционных и уставных судов по вопросам социального обеспечения, в том числе в силу того, что социальное обеспечение согласно ст. 72 (п. «ж» ч. 1) Конституции РФ находится в совместном ведении РФ и субъектов РФ. Думается, что субъектам РФ целесообразно включить в законы, регулирующие деятельность конституционных (уставных) судов субъектов Федерации, положения о необходимости и порядке применения конституционными (уставными) судами субъектов Федерации правовых позиций КС РФ. Это корреспондировало бы положениям Федеральных конституционных законов «О судебной системе Российской Федерации», «О Конституционном Суде Российской Федерации», устанавливающим обязательность применения всеми судами Конституции РФ, федеральных законов, общепризнанных принципов и норм международного права и международных договоров РФ, необходимость принятия судами решений в соответствии с правовыми положениями, имеющими наибольшую юридическую силу, признания обязательности исполнения на всей территории РФ судебных постановлений, вступивших в законную силу, обязательности решений КС РФ на всей территории РФ для всех органов государственной власти и способствовало бы реализации принципа федерализма в законодательстве о социальном обеспечении, упрочению гарантированности конституционного права граждан на социальное обеспечение посредством деятельности органов конституционного правосудия.

Таким образом, в настоящее время практически все конституционные и уставные суды субъектов РФ при вынесении решений по вопросам социального обеспечения в подавляющем большинстве случаев применяют правовые позиции КС РФ. Можно говорить о том, что сложилась реальная практика реализации постановлений КС РФ через решения конституционных и уставных судов субъектов РФ, в результате которой конституционные и уставные суды субъектов РФ, защищая конституционные права и свободы граждан в сфере социального обеспечения, выполняют также функцию обеспечения соответствия регионального законодательства о социальном обеспечении Конституции РФ, федеральному правовому регулированию, развивают положения, содержащиеся в правовых позициях КС РФ, с учетом принципа единства и многообразия в правовом регулировании.

Библиографический список

1. Закон Республики Адыгея от 17 июня 1996 г. №11 «О Конституционном Суде Республики Адыгея» // Ведомости ГС-Хасэ Республики Адыгея. 1996. 22 мая (№6).

2. Закон Республики Саха (Якутия) от 15 июня 2002 г. №363-II «О Конституционном суде Республики Саха (Якутия) и конституционном судопроизводстве» // Якутские ведомости. 2002. 3 июля (№25).

3. Закон Свердловской области от 6 мая 1997 г. №29-ОЗ «Об Уставном Суде Свердловской области» // Областная газ. 1997. 13 мая (№69).

4. Митюков М.А. Применение региональными конституционными судами правовых позиций Конституционного Суда РФ // Законодательство субъектов Российской Федерации: опыт, проблемы, обеспечение единого правового пространства в стране: материалы межрегион. науч.-практ. конф. (г. Улан-Удэ, 20 – 21 июля 2001 г.). Улан-Удэ, 2002. 428 с.

5. Кряжков В.А. Конституционное правосудие в субъектах Российской Феде­рации (правовые основы и практика). М., 1999. 768 с.

6. Селезнев И.В. Конституционный суд и уголовное судопроизводство: автореф. дис. … канд. юрид. наук. М., 1999. 42 с.

7. Топорнин Б.Н. Проблемы компетенции конституционных (уставных) судов субъектов Российской Федерации (по материалам научно-практической конференции) // ВКС РФ. 1998. №4. С. 68–75.

на основании части первой статьи 116 Конституции Республики Беларусь, подпункта 1.1 пункта 1 и пункта 3 Декрета Президента Республики Беларусь от 26 июня 2008 г. № 14 «О некоторых мерах по совершенствованию деятельности Конституционного Суда Республики Беларусь»

рассмотрел в открытом судебном заседании в порядке обязательного предварительного контроля конституционность Закона Республики Беларусь «О внесении изменений и дополнений в некоторые законы Республики Беларусь».

Заслушав судью-докладчика Подгрушу В.В., проанализировав положения Конституции Республики Беларусь (далее – Конституция), Закона Республики Беларусь «О внесении изменений и дополнений в некоторые законы Республики Беларусь», Гражданского процессуального кодекса Республики Беларусь (далее – ГПК), Налогового кодекса Республики Беларусь, Закона Республики Беларусь «О дорожном движении» и иных законодательных актов Республики Беларусь, Конституционный Суд Республики Беларусь установил:

Закон Республики Беларусь «О внесении изменений и дополнений в некоторые законы Республики Беларусь» (далее – Закон) принят Палатой представителей Национального собрания Республики Беларусь 16 декабря 2011 г., одобрен Советом Республики Национального собрания Республики Беларусь 20 декабря 2011 г. и представлен Президенту Республики Беларусь на подпись.

Закон направлен на совершенствование процессуальных норм, в том числе в целях унификации норм гражданского и хозяйственного процессуального законодательства, регулирующих сходные процессуальные отношения. С учетом изменений и дополнений, вносимых в ГПК, уточняются также некоторые положения Налогового кодекса, а также Закона «О дорожном движении».

При проверке конституционности Закона Конституционный Суд исходит из следующего.

Согласно Конституции Республика Беларусь, являясь правовым государством, обеспечивает законность и правопорядок (части первая и третья статьи 1); в Республике Беларусь устанавливается принцип верховенства права; государство, все его органы и должностные лица действуют в пределах Конституции и принятых в соответствии с ней актов законодательства (части первая и вторая статьи 7).

В Конституции установлено, что человек, его права, свободы и гарантии их реализации являются высшей ценностью и целью общества и государства, а обеспечение прав и свобод граждан Республики Беларусь – высшей целью государства; государство гарантирует права и свободы граждан Республики Беларусь, закрепленные в Конституции, законах и предусмотренные международными обязательствами государства (часть первая статьи 2, части первая и третья статьи 21). В силу требований части первой статьи 59 Конституции государство обязано принимать все доступные ему меры для создания внутреннего порядка, необходимого для полного осуществления прав и свобод граждан Республики Беларусь, предусмотренных Конституцией.

В соответствии с частью первой статьи 60 Конституции каждому гарантируется защита его прав и свобод компетентным, независимым и беспристрастным судом в определенные законом сроки.

В Конституции закреплены нормы о самостоятельности судебной власти, принадлежащей в Республике Беларусь судам (статья 6, часть первая статьи 109). Судебная власть согласно части третьей статьи 2 Кодекса Республики Беларусь о судоустройстве и статусе судей осуществляется посредством различных форм судопроизводства, в том числе гражданского, являющегося предметом регулирования гражданского процессуального законодательства (статья 3 ГПК).

Задачами гражданского процессуального законодательства в силу части первой статьи 5 ГПК являются обеспечение правильного и своевременного рассмотрения и разрешения судами гражданских дел, исполнения судебных постановлений и других актов, подлежащих исполнению, защита прав и охраняемых законом интересов граждан и юридических лиц.

1. С целью совершенствования механизма реализации указанных конституционных принципов и норм и решения задач гражданского судопроизводства в соответствии со статьей 1 Закона вносятся изменения в ГПК путем изложения в новой редакции ряда статей в целом либо их отдельных положений, что свидетельствует об определенном уточнении действующих законодательных подходов. ГПК дополняется также новыми статьями, что будет способствовать устранению пробельности, обеспечению достаточной полноты и согласованности законодательного регулирования соответствующих отношений.

Так, в новой редакции излагается статья 1 ГПК, содержащая определения основных терминов, применяемых в данном Кодексе (пункт 1 статьи 1 Закона). При этом не только упорядочивается изложение основных терминов для облегчения доступности восприятия законодательных положений, но и уточняются определения отдельных терминов, что обеспечивает их согласованность с определениями, закрепленными в Хозяйственном процессуальном кодексе Республики Беларусь. В частности, вводятся определения терминов, имеющих основополагающее значение для процессуальных отношений, подпадающих под действие ГПК (например, «подведомственность», «подсудность»); одновременно исключаются термины и их определения, имеющие общий (универсальный) характер, не относящиеся по своему содержанию исключительно к предмету ведения ГПК (например, «законодательные акты», «законодательство»).

2. Изменения, вносимые в статью 59 ГПК (пункт 8 статьи 1 Закона), касаются уточнения гражданской процессуальной дееспособности несовершеннолетних в возрасте от 14 до 18 лет. Новый законодательный подход состоит в том, что в случаях, если права и охраняемые законом интересы таких несовершеннолетних защищаются в суде их родителями, усыновителями или попечителями, суд обязан привлечь к участию в данных делах несовершеннолетних, за исключением случаев, когда привлечение несовершеннолетнего к участию в деле противоречит его интересам.

Уточняется также норма части третьей указанной статьи в части прав несовершеннолетних в возрасте от 14 до 18 лет лично обратиться в суд за защитой своих прав и охраняемых законом интересов, пользоваться в любой момент помощью адвокатов и других своих представителей в суде без согласия родителей, усыновителей, попечителей.

Указанное законодательное уточнение норм ГПК позволяет реализовать в должной мере положения статей 11 и 13 Закона Республики Беларусь «О правах ребенка», а также статьи 12 Конвенции ООН о правах ребенка, касающихся процессуальных прав несовершеннолетних.

3. Конституционный Суд обращает внимание на дополнения, вносимые в часть первую статьи 255 и часть четвертую статьи 482 ГПК (пункт 31, абзацы третий–пятый пункта 62 статьи 1 Закона). Суть дополнений заключается в том, что в качестве одной из мер по обеспечению иска вводится временное ограничение права ответчика на выезд из Республики Беларусь – на срок, установленный судом, но не более чем до окончания производства по делу. Одновременно в качестве дополнительных мер по обеспечению исполнения исполнительного документа законодатель предусмотрел временное ограничение права должника на выезд из Республики Беларусь в соответствии с законодательством (пункт 71 статьи 482 ГПК), а также временное ограничение прав должника – гражданина Республики Беларусь на управление механическими транспортными средствами, на управление маломерными судами, судами с подвесными двигателями и гидроциклами, на охоту, за исключением случаев необходимости пользования этими правами в связи с инвалидностью либо в качестве единственного средства получения доходов, – на срок, установленный судом до исполнения обязательств, но не более чем на пять лет (пункт 72 статьи 482 ГПК).

При оценке указанных положений Конституционный Суд подтверждает правовые позиции, ранее выраженные им в своих решениях. В частности, в решении от 7 июля 2009 г. «О соответствии Конституции Республики Беларусь Закона Республики Беларусь «О порядке выезда из Республики Беларусь и въезда в Республику Беларусь граждан Республики Беларусь» Конституционным Судом отмечалось, что возможность временного ограничения права гражданина на выезд из Республики Беларусь, предусмотренная частью третьей статьи 3 указанного Закона, согласуется с требованиями части первой статьи 23 Конституции и пункта 3 статьи 12 Международного пакта о гражданских и политических правах, поскольку такое ограничение допустимо в интересах национальной безопасности, общественного порядка, защиты нравственности, здоровья населения, прав и свобод других лиц.

При этом Конституционный Суд отмечает, что ограничение права ответчика на выезд из Республики Беларусь не является абсолютным, поскольку действует только в течение сроков, установленных судом, но не более чем до окончания производства по делу. Более того, в случаях, установленных Законом «О порядке выезда из Республики Беларусь и въезда в Республику Беларусь граждан Республики Беларусь» (статья 9), разрешение на выезд из Республики Беларусь может быть дано и независимо от истечения этих сроков.

Конституционный Суд обращает внимание и на то, что ограничение права ответчика на выезд из Республики Беларусь ставится законодателем в зависимость не только от наличия формального основания, в частности предъявления иска, но и от связанных с ним конкретных фактических обстоятельств, которые могут быть проверены и оценены судом с тем, чтобы применяемое судом ограничение было соразмерно защищаемым ценностям, не искажало саму сущность конституционного права, обеспечивало должный баланс интересов участников процесса и государства. В частности, согласно абзацу девятому пункта 62 статьи 1 Закона такая мера по обеспечению исполнительного документа, как временное ограничение права должника на выезд из Республики Беларусь, применяется судом в случае, если должник не исполняет либо уклоняется от исполнения обязательств или иных мер по исполнению недостаточно и если это не препятствует исполнению иных обязательств должника.

На основании изложенного Конституционный Суд приходит к выводу о том, что временное ограничение права на выезд в качестве меры обеспечения иска, исполнения исполнительного документа в гражданском процессе является оправданным, поскольку данное ограничение призвано обеспечить права участников гражданского процесса, установление должного правопорядка, а следовательно, отвечает целям, предусмотренным в части первой статьи 23 Конституции. Аналогичный вывод содержится и в решении Конституционного Суда от 17 ноября 2011 г. «О соответствии Конституции Республики Беларусь Закона Республики Беларусь «О внесении изменений и дополнений в некоторые законы Республики Беларусь по вопросам выезда из Республики Беларусь и въезда в Республику Беларусь».

4. В части первой статьи 115 Конституции закреплен принцип осуществления правосудия на основе состязательности и равенства сторон в процессе.

Конституционный Суд полагает, что указанный конституционный принцип необходимо рассматривать во взаимосвязи с другими нормами Конституции, прежде всего статей 6 и 110 – о принципе независимости и самостоятельности судебной власти, статьи 52 – об обязанности каждого, кто находится на территории Республики Беларусь, соблюдать Конституцию, законы и уважать национальные традиции, а также части второй статьи 2 – об ответственности гражданина перед государством за неукоснительное исполнение обязанностей, возложенных на него Конституцией.

Определяя в ГПК порядок судопроизводства, законодатель исходит в том числе из того, что юридически заинтересованные в исходе дела лица будут надлежащим образом выполнять возложенные на них процессуальные обязанности, включая своевременную явку в суд.

К основаниям для заочного производства, закрепляемым в статье 3341 ГПК, относятся случаи неявки в судебное заседание ответчика, а при участии в деле нескольких ответчиков – случаи неявки в судебное заседание всех ответчиков, если они были надлежащим образом извещены о времени и месте судебного заседания, но не сообщили об уважительных причинах неявки и не просили рассмотреть дело в их отсутствие либо суд признает, что ответчики умышленно затягивают производство по делу.

Устанавливаемая главой 281 ГПК процедура заочного производства, осуществляемая в отсутствие ответчика, включает механизм гарантий прав последнего, в частности, если имеются обстоятельства, свидетельствующие об уважительности причин неявки ответчика в судебное заседание, и доказательства, подтверждающие эти обстоятельства. В таких случаях, оговоренных в Законе, для реализации процессуального права ответчика на состязательный процесс, включая право представить свои объяснения, предусматривается возможность отмены заочного решения принявшим его судом на основании заявления ответчика (статьи 3344–3346 ГПК). Следствием отмены заочного решения является предоставление ответчику возможности судебной защиты с рассмотрением дела на общих основаниях (часть первая статьи 3347 ГПК), что выступает дополнительной гарантией права на судебную защиту и реализации конституционного принципа осуществления правосудия на основе состязательности и равенства сторон в процессе. В случае неявки ответчика при новом рассмотрении дела оно не может быть пересмотрено в порядке заочного производства.

Конституционный Суд также отмечает, что заочное производство является достаточно распространенной в мировой практике ускоренной процедурой рассмотрения гражданских дел.

В силу Рекомендации № R(84)5 Комитета министров государствам – членам Совета Европы относительно принципов гражданского судопроизводства, направленных на совершенствование судебной системы, принятой 28 февраля 1984 года, Комитет министров исходит из того, что некоторые нормы гражданского судопроизводства могут стать препятствием в отправлении правосудия, поскольку, во-первых, они могут уже не отвечать потребностям современного общества и, во-вторых, ими могут иногда злоупотреблять или манипулировать для затягивания судебного разбирательства. Учитывая, что гражданское судопроизводство необходимо упростить и сделать более гибким и оперативным, содержится рекомендация правительствам государств-членов принять или усилить, в зависимости от обстоятельств, любые меры, которые, по их мнению, необходимо принять для совершенствования гражданского судопроизводства.

Конституционный Суд полагает, что процедура заочного производства может одновременно выступить в качестве эффективной меры как стимулирования сторон к надлежащему выполнению своих процессуальных обязанностей, так и повышения уровня ответственности ответчика за свои действия (бездействие), направленные на неоправданное затягивание судебного процесса и воспрепятствование тем самым реализации права истца защитить свои права в судебном порядке в определенные законом сроки. Таким образом, заочное производство Конституционный Суд рассматривает в качестве процедуры, направленной на реализацию принципа самостоятельности и независимости судебной власти и тем самым на эффективное осуществление правосудия посредством гражданского судопроизводства.

5. Конституционный Суд обращает внимание на реализацию в Законе решений Конституционного Суда от 15 июля 2002 г. «Об обеспечении конституционного права осужденных к лишению свободы на судебное обжалование примененных к ним мер взыскания», от 24 декабря 2002 г. «О конституционных гарантиях права лиц, осужденных к лишению свободы, на судебное обжалование примененных к ним мер взыскания», от 27 мая 2010 г. «О порядке реализации права на обжалование в суд осужденными к аресту, лишению свободы, пожизненному заключению, лицами, содержащимися под стражей, и административно арестованными примененных к ним мер взыскания». В соответствии с пунктом 47 статьи 1 Закона глава 29 ГПК дополняется параграфом 61, регламентирующим вопросы, касающиеся подсудности, особенностей подачи и рассмотрения жалобы, а также видов решений суда, выносимых по жалобе.

Законодательное регулирование в ГПК отношений, связанных с определением порядка реализации права на обжалование в суд осужденными к аресту, лишению свободы, пожизненному заключению, лицами, содержащимися под стражей, и административно арестованными примененных к ним мер взыскания, выступает в качестве реальной гарантии обеспечения конституционного права каждого на судебную защиту, что способствует повышению уровня конституционной законности.

6. В параграфе 61, которым согласно пункту 51 статьи 1 Закона дополняется глава 30 ГПК «Особое производство», определяются особенности рассмотрения дел о признании неэксплуатируемого транспортного средства бесхозяйным и передаче его в собственность соответствующей административно-территориальной единицы. При этом в статьях 3801 и 3802 предусматриваются требования к содержанию заявлений, регламентируется порядок их подачи и рассмотрения.

Закрепляемый процессуальный порядок признания неэксплуатируемого транспортного средства бесхозяйным восполняет пробел законодательного регулирования отношений, складывающихся при реализации требований статьи 226 Гражданского кодекса Республики Беларусь в части движимых вещей, и согласуется с положениями частей пятой и шестой статьи 44 Конституции.

7. Дополнение ГПК разделом VIII1 «Производство по заявлению об отмене решения третейского суда» (пункт 54 статьи 1 Закона) вызвано необходимостью комплексного регулирования на законодательном уровне отношений, связанных с полноценным включением в судебную систему третейских судов.

В связи с этим Конституционный Суд подтверждает правовую позицию, изложенную в решении от 7 июля 2011 г. «О соответствии Конституции Республики Беларусь Закона Республики Беларусь «О третейских судах». Суть данной позиции заключается в том, что нормы статей 47 и 48 указанного Закона, закрепляющие возможность обжалования решения третейского суда в порядке, предусмотренном законодательством, путем подачи в суд заявления об отмене решения третейского суда, направлены на реализацию конституционного права на судебную защиту, предполагающего не только право на обращение в суд, но и возможность получения реальной судебной защиты в форме восстановления нарушенных прав и свобод в соответствии с законодательно закрепленными нормами о том, в каком суде и по какой процедуре подлежит обжалованию конкретное решение. Возможность отмены государственным судом решения третейского суда по основаниям, предусмотренным в статье 47 Закона «О третейских судах», также не может рассматриваться как нарушающая конституционное право сторон третейского соглашения на судебную защиту. Отмена решения третейского суда не препятствует его участникам впоследствии вновь обратиться за защитой нарушенных прав и законных интересов в третейский суд либо по подведомственности в общий или хозяйственный суд.

Конституционный Суд считает, что регламентация в ГПК процессуальных вопросов, касающихся производства по заявлению об отмене решения третейского суда, свидетельствует о создании реального механизма, обеспечивающего гарантированность реализации норм Конституции о праве каждого на судебную защиту (статья 60) и праве обжалования судебных постановлений (статья 115).

8. Другие вносимые изменения и дополнения в ГПК имеют целью упорядочение правовой регламентации компетенции суда, включая исполнительное производство, уточнение формулировок ряда норм, обеспечение их согласованности с другими нормами, использование единой терминологии и др., для дальнейшего совершенствования процессуальных процедур как реальных механизмов защиты нарушенных прав лиц, обратившихся за судебной защитой в порядке гражданского судопроизводства.

Конституционный Суд считает, что предусматриваемые Законом изменения и дополнения, вносимые в ГПК и иные законы, являются конституционно оправданными, поскольку обеспечивают реализацию конституционного принципа верховенства права, ориентирующего государство на создание такой правовой системы, которая отвечала бы сущности правового государства, обеспечивала ясность, точность, правовую определенность, стабильность, взаимосогласованность подходов как в нормотворчестве, так и в правоприменении, создавая тем самым условия для достижения конституционных ценностей и целей.

Закон принят Палатой представителей Национального собрания Республики Беларусь в рамках полномочий в соответствии с пунктом 2 части первой статьи 97 Конституции, одобрен Советом Республики Национального собрания Республики Беларусь в соответствии с пунктом 1 части первой статьи 98 Конституции.

На основании изложенного Конституционный Суд считает, что Закон по содержанию норм, форме акта и порядку принятия соответствует Конституции.

Руководствуясь частями первой, седьмой статьи 116 Конституции Республики Беларусь, частями восьмой, тринадцатой, четырнадцатой статьи 24 Кодекса Республики Беларусь о судоустройстве и статусе судей, подпунктом 1.1 пункта 1 и пунктом 3 Декрета Президента Республики Беларусь от 26 июня 2008 г. № 14 «О некоторых мерах по совершенствованию деятельности Конституционного Суда Республики Беларусь», Конституционный Суд Республики Беларусь

РЕШИЛ:

1. Признать Закон Республики Беларусь «О внесении изменений и дополнений в некоторые законы Республики Беларусь» соответствующим Конституции Республики Беларусь.