Содержание
Сегодня ERG (Евразийская группа) представляет треть горно-металлургической промышленности Казахстана и является одним из основных поставщиков электрической энергии в стране и крупнейшим железнодорожным оператором в Центральной Азии. За 25 лет производственной деятельности в стране предприятия группы стали неотъемлемой частью жизни казахстанцев и драйверами экономического роста страны. Исходя из этого, в ходе специального исследования эксперты международной компании EY оценили вклад деятельности ERG в социально-экономическое развитие Казахстана за 2013–2018 годы на национальном и региональном уровнях. Оценка полного вклада была проведена по пяти показателям: вклад в производство товаров и услуг в экономике, в ВВП, в занятость населения, в трудовые доходы населения и налоговый вклад.
ERG – лидер по производству высокоуглеродистого феррохрома, один из крупнейших поставщиков железной руды, глинозема, алюминия в странах СНГ, а также ведущий производитель меди и кобальта. Группа представлена в 15 странах, обеспечивает рабочими местами более 85 тыс. человек, что делает ее одним из крупнейших работодателей отрасли. Являясь ведущей диверсифицированной группой в сфере добычи и переработки природных ресурсов в мире, ERG оказывает значительное влияние на социально-экономическое развитие регионов своего присутствия.
Ключевые результаты исследования
Так, вклад ERG в ВВП Казахстана за исследуемый период составил 5 трлн тенге, или порядка 2% ВВП страны. Доходы государства пополнены на 1,29 трлн тенге. Ежегодно обеспечивается работой 153,5 тыс. человек, то есть в стране в том числе поддерживается 92,8 тыс. дополнительных рабочих мест. Благодаря ERG население страны заработало 1,42 трлн тенге, а поддержка компанией развития местного бизнеса оценивается в 9,2 трлн тенге. Подсчитано, что на каждые 100 тенге добавленной стоимости ERG в экономике создается 87 тенге дополнительной добавленной стоимости. Далее – немного подробнее об этих цифрах.
Налоговый вклад
В исследовании отмечено, что ERG является пятым крупнейшим налогоплательщиком в Казахстане. А полный вклад в формирование государственных доходов за 2013–2018 составил 1,2 трлн тенге. В 2018 за счет деятельности предприятий группы был сформирован полный налоговый вклад в размере 266 млрд тенге, что составило 3% от всех налогов и обязательных платежей, уплаченных в бюджет и внебюджетные фонды РК.
Вклад в экономику
По словам экспертов EY, полный вклад в выпуск продукции представляет собой стоимость всех товаров и услуг, произведенных в стране в результате деятельности группы.
В 2018 году в экономике Казахстана был обеспечен выпуск в объеме 2203 млрд тенге, что составляет 2,32% стоимости всех товаров и услуг, произведенных в стране за 2018 год. Из них 1281 млрд тенге выпуска, или 58%, составил прямой вклад группы. Таким образом, на 100 тенге дохода ERG приходится 72 тенге дохода от реализации товаров и услуг в других отраслях экономики.
В целом структура полного вклада в выпуск продукции остается постоянной на протяжении последних шести лет, что свидетельствует о стабильной структуре закупок ERG и относительно неизменном объеме потребительских затрат работников группы и ее подрядчиков.
Источник: Исследование EY за 2013–2018: «Оценка полного вклада ERG в социально-экономическое развитие РК»
Обеспечение занятости
В 2018 году на предприятиях по всей РК было занято более 60 тыс. человек. Благодаря закупочной деятельности и потребительским тратам сотрудников в экономике страны дополнительно поддерживалось еще 92 785 рабочих мест. Так, полный вклад в обеспечение занятости населения в 2018 году составил 153 507 человек, что составляет 1,8% от общего числа работающих в стране.
В общей сложности полный вклад в занятость казахстанцев возрос на 6% – с 144 863 человек в 2013 году до 153 507 человек в 2018 году. В отраслевой разбивке основная часть рабочих мест приходится на строительство, профессиональную, научную и техническую деятельность и отрасли обрабатывающей промышленности, связанные с ремонтом машин и оборудования, производством продуктов нефтепереработки и химической промышленности. Структура распределения опосредованного эффекта вклада показывает, что за счет потребительских расходов сотрудников предприятия поддерживаются рабочие места в сельском хозяйстве, образовании и торговле.
По занятости в областях присутствия ERG можно сказать, что каждый второй житель Павлодарской, Актюбинской и Костанайской областей, занятый в горно-металлургической отрасли, работает на предприятиях группы. В обеспечение занятости населения в моногородах Казахстана ERG вносит существенный вклад в создание и поддержку рабочих мест в Рудном, Аксу, Хромтау, а также поселках городского типа – Качар, Октябрьский.
При этом компания уделяет первостепенное внимание вопросам обеспечения достойного уровня оплаты труда. С 2019 года повышена заработная плата более 58 тыс. работников производственных подразделений. Ее рост составил от 9 до 14%.
Социальная сфера
Отдельное внимание в данном исследовании уделено изучению социальных аспектов вклада группы. ERG активно сотрудничает с местными исполнительными органами и стремится учитывать мнение широкой общественности при определении ключевых направлений социальных инвестиций.
Отмечается, что группа предоставляет целый ряд социально значимых услуг – обеспечение электрической, тепловой энергией, строительство жилья, развитие инфраструктуры и образования. С 2013 по 2018 год ERG было реализовано более 1400 социальных проектов в семи областях страны и на республиканском уровне общей стоимостью более 112 млрд тенге. При этом сумма инвестиций возросла в 7,5 раза за последние шесть лет – с 5356 млн тенге в 2013 до 39 895 млн тенге в 2018 году. Подчеркнем, что активное участие в социально-экономическом развитии страны является одним из приоритетных направление ERG в групповой Стратегии-2025.
Для решения актуальных социально-экономических проблем и выявления приоритетных направлений развития регионов Казахстана группа реализует масштабную программу «Туған жер». В рамках чего в течение 2017–2018 годов проведен анализ состояния городской среды в родных для ERG регионах страны. Социологические исследования показали эффективность работы по улучшению качества городской среды и ускорению темпов социального развития родных регионов.
Напомним, в качестве инструмента измерения влияния бизнеса «Евразийской группы» на экономику страны была использована методика оценки полного вклада бизнеса в рамках концепции Long term value framework (LTV) компании EY. С полным текстом исследования вы можете ознакомиться на сайте компании www.erg.kz.
Карина Микоян
- Поставить закладку
- Посмотреть закладки
Политическая модернизация Казахстана
в контексте теории модернизации
По самому общему определению, модернизация представляет собой процесс перехода от традиционного общества (аграрного, с патриархальной культурой и жестко закрепленной социальной иерархией) к индустриальному, основанному на крупном машинном производстве и рациональном управлении общественными процессами с опорой на законы. Согласно теории модернизации, в странах Запада данный процесс занял длительный период — приблизительно от первых десятилетий XIX в. до 50-х. гг. ХХ в. В рамках теории модернизации выделяются в первую очередь два типа общества: традиционное и современное (modern society). И сам процесс перехода от традиционного к современному называется модернизацией .
Практически многих политологов, исследующих процесс модернизации во многих странах, проходящих (страны СНГ), либо уже прошедших такой «переходный» период (Англия, Италия, США, Бразилия и т.д.), можно разделить на противников и сторонников «вестернизации», то есть проведения модернизации по западному образцу. На наш взгляд, такое разделение определяется тем, что согласно теории модернизации первыми прошли по пути модернизированных преобразований именно страны Запада. Модернизация западных стран была продиктована внутренними импульсами, поскольку и принципы либерализма, и научно-технические достижения явились продуктами культурного творчества самого Запада.
В отличие от этого модернизационные процессы в незападных странах осуществлялись в основном как ответ на вызовы Запада и их модернизацию можно рассматривать как отраженную, или вторичную. В этой связи такая модернизация, как правило, оказывается догоняющей, то есть предполагает следование по тому пути, который западными странами уже пройден.
Опыт стран Запада конечно важен с точки зрения оценки конечного этапа пути, но однако конкретный путь его прохождения Западом другим странам повторить вряд ли удастся. Так некоторые страны Востока, которые в целом вступили на путь модернизации позже, чем Запад, все же сумели его догнать, наметив цель, но достигая ее другим путем более коротким и лучше соответствующим национальной специфике . Некоторые же страны только начинают движение в этом направлении или же никак не могут даже подступиться к нему. Следовательно, существуют разные (успешные, проблемные или неуспешные) пути модернизации социально-экономической системы, которые приводят или не приводят к удачному завершению данного процесса. Те страны Востока, которые сумели найти свой путь, не равнозначный западному, сохранили свою культурно-цивилизационную специфику и самобытность, обогатив опыт мирового развития, обогнав Запад и даже в некоторых случаях скорректировав путь мирового развития . Именно опыт таких стран Востока чрезвычайно важна и для Казахстана, которая, осознав в целом необходимость рационального решения социально-политических проблем, пока идет скорее путем интуитивного поиска, чем научного конструирования модели развития, ориентированной на осовременивание.
На сегодня не только казахстанское общество, но и почти многие страны СНГ и Восточной Европы, характеризуются как переходные, «промежуточные», переживающие догоняющую, частичную модернизация. Так что же представляет собой политическая модернизация? Какое определение этого явления мы можем дать? В чем заключается ее содержание и как она соотносится с другими сферами модернизационного процесса?
Значительное место в поисках ответа на вопросы о характере и перспективах нынешней казахстанской модернизации заняло обращение к историческому опыту стран Западной Европы, Северной Америки и странам Востока. В этих странах, процесс «естественной» модернизации охватил все сферы жизнедеятельности общества — экономику, политику, право, культуру, социальные отношения. Очень интересен и опыт трансформации стран прежней социалистической системы, который весьма противоречив и неоднороден. Возникающие на прежнем социалистическом и советском пространствах политические режимы часто формально отвечают таким минимальным критериям демократии, как всеобщее и равное избирательное право, регулярные выборы и наличие оппозиционных партий, но в то же время не менее часто оказываются далеки от демократий Запада с их приверженностью рыночной экономике и гражданским правам и свободам. Результаты продолжающегося постсоветского транзита пока не позволяют говорить о завершённости этого процесса, скорее, наоборот, демонстрируют его перманентность.
«Теория модернизации» — такое наименование получила концепция, возникшая в 70-е гг. XX столетия, и которая в те времена по праву считалась мощным средством заглянуть в будущее индустриального общества. Тем не менее, концептуальное ядро этой теории сохраняет свою значимость и сегодня, поскольку индустриализация создает всепроникающие социальные и культурные последствия: от повышения уровня образования до изменения гендерных ролей . Индустриализация рассматривается как центральный элемент процесса модернизации, который в свою очередь, оказывает влияние на все прочие факторы развития общества. Теория модернизации направлена на выявление последовательных стадий общественного развития, которые одновременно являются фундаментальной характеристикой сосуществующих, но находящихся в разных фазах эволюции современных обществ. Именно характерное для этой теории стремление учесть особенности и многообразие факторов, характеризующих различия стран, народов, регионов, делает ее более сложной и во многом дискуссионной. Согласно теории модернизации традиционное общество характеризуется следующими основными чертами:
— зависимость организации социальной жизни от религиозных или мифологических представлений;
— цикличность (а не поступательность) развития;
— коллективистский характер общества и невыделенность персонального (личностного) начала;
— преимущественная ориентация на метафизические, а не инструментальные ценности;
— авторитарный характер власти;
— отсутствие способности производить не ради насущных потребностей, а ради будущего;
— преобладающее распространение людей с особым психическим складом — недеятельной личности;
— преобладание традиции над нововведениями (инновациями).
Характеристики современного (в смысле модернизации) общества в значительной мере противоположны тем, которые присущи традиционному. К ним относятся:
— преобладание инноваций над традициями;
— светский (нерелигиозный) характер социальной жизни, поступательное развитие, выделенная персональность;
— преимущественная ориентация на инструментальные ценности;
— либерально-демократическая система власти;
— наличие способности производить не ради насущных потребностей, а ради будущего;
— преобладание людей с активным, деятельным психологическим складом.
Ведущиеся в последние годы исследования в области социально-экономического развития породили две конкурирующие теоретические школы. Одна делает упор на конвергенцию (сближение различных систем) ценностей в результате модернизации, полагая, что экономические и политические силы ведут к неизбежным культурным изменениям. Эта школа предсказывает упадок традиционных ценностей и их замену более современными. Другая подчеркивает сохранение традиционных ценностей, несмотря на экономические и политические изменения. Соответственно, по их мнению, конвергенция на основе некоего набора «современных» ценностей маловероятна, а потому традиционные ценности будут продолжать оказывать свое влияние на культурные изменения, происходящие в результате экономического развития. Центральный тезис теории модернизации состоит в том, что хозяйственный рост обуславливает параллельные, причем до некоторой степени предсказуемые изменения в культурной, общественной и политической жизни.
В рамках теории модернизации понятие современного общества не равнозначно хронологической современности. То есть не все существующие в настоящий момент общества могут быть отнесены к современным: в некоторых преобладают черты традиционного, другие же перешли к фазе постсовременного общества. Особенности, определяющие лицо, дух, стиль жизни и мышления общества, отнесенного к современному типу (modern society), характеризуют термином «модернизм». Процесс модернизации складывается из двух основных составляющих: утверждения в обществе ценностей либерализма и освоения достижений современного научно-технического прогресса . В процессе модернизации ценности либерализма все более утверждаются в сознании членов общества, становятся отправными для способа общественной организации. Исторический опыт перехода различных стран к индустриальному обществу свидетельствует, что общая системная трансформация общества (в современной принятой политологической терминологии — транзит) не всегда, особенно на первых этапах, сопровождается глубокими сдвигами в области политических институтов. История допускает принципиальную возможность осуществления социально-экономической модернизации «сверху» в рамках старых политических институтов под руководством традиционной и/или выросшей преимущественно из традиционной элиты. Для того, чтобы начавшийся процесс перехода от традиционного общества к современному завершился успешно, необходимо соблюдение целого ряда условий и, прежде всего, обеспечение динамического равновесия между изменениями в различных сферах общества. При этом объективно необходимо, с одной стороны, сохранить политическую стабильность как важное условие общественного развития в целом и, с другой стороны, расширять возможности и формы политического участия различных слоев населения в происходящих изменениях. Можно также сказать, что модернизация имеет вероятностный, а не детерминированный характер. Как правило, экономическое развитие трансформирует все общества в предсказуемом направлений, однако конкретный процесс и путь развития вовсе не предопределены заранее. Свою роль играют многие факторы, поэтому любые прогнозы должны учитывать вероятность отклонений с учетом исторического и культурного фона данной страны. Сегодня не существует готовой модели политической модернизации, более, того, сами режимы, даже в пространстве бывшего Советского Союза, настолько различаются (Литва и Туркменистан, например), что трудно представить саму возможность одной для всех модели. Однако можно ожидать постепенной трансформации правящего режима в направлении действительного укрепления государства на пути разделения бюрократического аппарата, политического и экономического сообществ, приведения формальных правовых норм в соответствие с политической и хозяйственной практикой, реального разделения властей и обеспечения их взаимной автономии, обеспечения независимости СМИ. Эти обстоятельства еще более подтверждают потребность в переосмыслении многих политологических клише, ресистематизации политических процессов, политических институтов и технологий с учетом новых данных.
По вопросу о сущности и главных направлениях осуществления модернизации в политической науке существуют различные точки зрения и соответственно выделяются несколько основных типов модернизации:
1) Спонтанная и органичная (Европа и Северная Америка) — протекала естественно и органично, начавшись «снизу», с изменения общественного сознания, приведя затем к трансформации социально-экономических и политических отношений — религиозная Реформация, буржуазные революции и промышленный переворот в странах Запада;
2) Догоняющая и неорганичная в странах «Второго» и «Третьего мира» (часть Европы, Латинская Америка, Азия, Африка), отстающих в социально-экономическом развитии от стран Запада, которая осуществляется путем заимствования у последних преимущественно технических и культурных достижений, распространяемых на «чуждой» им «почве». Догоняющая и неорганичная модернизация часто является авторитарной — из-за отсутствия прочной поддержки в обществе, инициаторами радикальных преобразований выступают государство и правящая элита, преодолевающая сопротивление противников реформ. В масштабах страны выделяются периферия и центры (столица и крупные города), распространяющие нововведения. Часто сопровождается внутренними конфликтами и социальным расколом, способным привести к «сворачиванию реформ»;
3) Форсированная модернизация — в этом случае ставка делается на ускоренное развитие экономики и экспортного потенциала (30-35 лет) при сохранении «узкого характера» внутреннего рынка и преимущественно традиционных (авторитарно-патриархальных) политических отношений (страны Юго-Восточной Азии — Южная Корея, Тайвань, Сингапур и др.);
4) Частичная модернизация — заимствование некоторых элементов цивилизации западного типа (экономических, военных, научно-технических) без глубокого изменения социально-политических отношений, которые сохраняют традиционный характер;
5) Тупиковая или т.н. тоталитарная модернизация — т.е. форсированное создание тоталитарным режимом с опорой на внеэкономическое принуждение мощного промышленного, оборонного и научного потенциала в рамках мобилизационной модели экономики, которая оказывается неспособной приспособиться и нормально развиваться в рыночных условиях, порождая глубокий кризис во всех сферах общества (осуществленные в период Сталина индустриализация, коллективизация, ликвидация неграмотности).
В тех странах, где модернизация осуществлялась в рамках спонтанной и органичной модели (Западная Европа и Северная Америка) экономические и культурные изменения (развитие капиталистических отношений в недрах феодализма и религиозная Реформация) предшествовали политическим (буржуазные революции, слом системы абсолютизма и переход к конституционному правлению) .
В странах же, где модернизация имела догоняющий, авторитарный либо частичный характер (страны «Второго» и «Третьего мира»), изменения в политике и сфере власти, в сознании правящей элиты предшествовали широкомасштабным экономическим и культурным изменениям (реформы основоположника современного турецкого государства Кемаля Ататюрка 20-40-х гг., «белая революция» шаха Резы Пехлеви 60-70-х гг. в Иране, преобразования, начатые лидером КПК Дэн Сяопином в 70-ые гг. и продолжающиеся по сей день в Китае) .
Следует отметить, что данная типология основана на выделении неких идеальных типов. В действительности в рамках «классического» модернизационного ядра развитие происходит с использованием имитационных механизмов и наиболее часто используемый механизм политической модернизации — заимствование (копирование, имитация) образцов. Обычно выделяют два типа имитации:
· имитация алгоритма, когда копируется механизм какого-либо процесса, включая его содержание или функциональную нагрузку (например, процесса взаимодействия трех ветвей власти)
· имитация результата или формы, другими словами, «симуляция» (например, провозглашение свободных и соревновательных выборов как принцип, то есть de jure, при их несвободном и несоревновательном характере de facto или создание трех ветвей власти без фактической реализации принципа разделения властей).
При этом, как верно отмечают некоторые видные политологи, (например, М. В. Ильин), наилучшие результаты с точки зрения решения задач модернизации дает имитация алгоритмов.
Более совершенной типологией представляется выделение трех типов модернизации. Один из удачных вариантов такой типологии принадлежит М.В.Ильину. Он выделяет следующие типы:
· эндогенная, то есть осуществляемая на собственной основе (Европа, США и т.п.)
· эндогенно-экзогенная, осуществляемая на собственной основе, равно как и на основе заимствований (Казахстан, Россия, Турция, Греция и т.д.)
· экзогенная модернизация (имитационные, имитационно-симуляционные и симуляционные варианты), осуществляемая на основе заимствований при отсутствии собственных оснований.
По сравнению со странами первого типа в обществах «догоняющей» модернизации (или эндогенно-экзогенной, экзогенной модернизации) политический фактор играет более существенную роль. Это вполне объяснимо, так как здесь не сложилось достаточно предпосылок для спонтанной трансформации традиционных экономических, социальных, социо-культурных и политических структур, поэтому государство вынуждено в некоторых случаях выступать как «толчок» и организатор процесса трансформации. С этим часто связывают и установление авторитарного режима в этих странах, который получил название «авторитаризм развития».
Несмотря на то, что дискуссии об эффективности отдельных политических режимов с точки зрения успешности процесса модернизации имеют научную и практическую значимость, следует отметить их второстепенный характер. Это объясняется тем, что модернизация представляет собой достаточно длительный процесс, измеряемый в масштабе эволюции, в то время, как существование авторитарного режима происходит в масштабе повседневности и истории; оно может лишь повлиять на специфику отдельного момента модернизационного процесса. Кроме того, сама постановка вопроса об эффективности режима может говорить о намерении исследователя представить модернизацию, как результат реализации определенного политического курса, результат деятельности политических элит, то есть свидетельствовать об однобокой трактовке исследователем самого понятия модернизации.
Одним из «родоначальников» теории модернизации является, один из самых влиятельных американских политологов, Самуэль Хантингтон. В соответствии с его концепцией стимулом для начала модернизации служит некоторая совокупность внутренних и внешних факторов, побуждающих политическую элиту начать реформы. В книге «Столкновение цивилизаций и преобразование мирового порядка» (1996) изложены те взгляды автора на соотношение сил в современном мире, которые впервые были представлены им в статье «Столкновение цивилизаций?», опубликованной в 1993 году в журнале «Foreign Affairs». Книга, вышедшая спустя три года, несет в себе целый ряд прогнозов автора, и в первую очередь относительно роста влияния на мировую политику этнических, религиозных, языковых и других различий, основанных на следовании устоявшимся традициям. Различные общества идут по своим траекториям, даже когда они подвержены действиям одних и тех же сил экономического характера, частично потому, что на развитие стран также влияют специфические факторы, такие как культурное наследие. С.Хантингтон утверждает, что весь мир разделен на восемь основных цивилизаций, или «культурных зон», различия между которыми существовали веками. Эти зоны сформированы религиозными традициями, которые до сегодняшнего дня имеют большую силу, даже несмотря на весь прогресс модернизации. В их числе — западное христианство, мир православия, мир ислама, а также конфуцианская, японская, индуистская, африканская и латиноамериканская зоны. «Сегодня гораздо более выпукло, нежели когда-либо ранее, проявляются границы, разделяющие различные цивилизационные типы, и возникают конфликты по этим, как их называет автор, «демаркационным линиям» . Учитывая, что одна из наиболее важных, по мнению С. Хантингтона, «линий» отчасти пролегает и внутри отдельных стран СНГ, предлагаемый в книге анализ крайне актуален и для нас. Автор не противопоставляет свой подход исследованию фаз экономической эволюции хозяйственных систем, а скорее пытается изучить взаимодействие экономических и социо-культурных составляющих общественной жизни, что придает содержащимся в работе гипотезам и выводам глубоко взвешенный и аргументированный характер.
С.Хантингтон, безусловно, не является сторонником проведения модернизации по пути Запада. «Запад — считает автор, — занимает среди цивилизаций особое место, оказывая на них серьезное и временами разрушительное воздействие. Взаимосвязь между могуществом и культурой Запада и могуществом и культурой других цивилизаций оказывается наиболее примечательной характеристикой сегодняшнего мира. По мере относительного усиления мощи других цивилизаций привлекательность западных ценностей уменьшается, а незападные народы испытывают все большее доверие и приверженность к своим собственным коренным культурам. Поэтому главная проблема взаимоотношений между Западом и остальным миром заключается в том, что его усилия (и в особенности США) по продвижению западной культуры предпринимаются на фоне объективно сокращающихся возможностей в этой области» . Политическая модернизация, которую С.Хантингтон понимает как «демократизацию политических институтов общества и его политического сознания» обуславливается, на взгляд автора, целым рядом факторов социального характера. Какими бы мотивами не руководствовалась правящая элита, начиная реформы, они почти всегда ведут к вполне детерминированным изменениям. Любые шаги, направленные на социально-экономический прогресс, неизбежно способствуют заимствованию передовых идей.
Объединив вышеизложенное, можно отметить несколько общих для всех перечисленных точек зрения положений. Каждый признает и обосновывает ведущую роль политической, экономической элиты в модернизационном процессе . Переход к демократии, означающий коренной сдвиг в сфере организации власти, всегда происходил в результате сознательного решения со стороны верхушки политической элиты, которое затем переносилось на уровень политических партий и через них — на население в целом. Следующим общим пунктом становится то, что каждая из концепций признает, что для преодоления политической незрелости народа нужны незаурядные личности, незаурядные меры (действия). И, наконец, все они настаивают на самобытности страны, пути ее преобразования. Вестернизация как слепое подражание Западу уже неактуальна, каждая страна должна сама выбирать путь развития, основываясь на своих традициях, устоях, менталитете народа и, конечно же, экономических и культурных возможностях.
Какие же особенности казахстанской политической модернизации можно выделить на основе использования имеющегося исследовательского опыта?
Перемены, происходящие в современном Казахстане на протяжении более чем десяти последних лет, могут быть рассмотрены как очередная модернизация, как очередной транзит, но осуществляемый принципиально в иной исторической ситуации, когда ряд наиболее развитых стран мира уже вступили в новый этап развития, определяемый как постиндустриальное или информационное общество. Происходящий процесс политической модернизации в Казахстане можно в целом отнести к эндогенно-экзогенному типу (заимствование некоторых элементов цивилизации западного типа без глубокого изменения социально-политических отношений, которые сохраняют традиционный характер). И то, что характерной особенностью казахстанского типа модернизации является сочетание различных собственных и заимствованных институтов и традиций (частичная модернизация) с имитацией результатов. Из-за слабости гражданского общества и исключительной роли, которую играет государство в Казахстане, модернизация общества во многом подменяется модернизацией государства — его военной мощи, бюрократического аппарата, репрессивных органов, государственного сектора экономики и т.п. В итоге задачи модернизации государства, часто решаются за счет антимодернизации, частичной архаизации и деградации общества. Таким образом, можно сказать, что новое осмысление как исторического, так и современного опыта модернизации как целостного и закономерного этапа в развитии обществ, переходящих в постиндустриальную стадию и преобразующихся внутри самой этой стадии, представляет сейчас одну из актуальных задач современной отечественной политической науки. И те исследования процессов в свете теории модернизации, происходящих в современном Казахстане, как и в других странах постсоветского пространства, являются исключительно актуальными задачами. На сегодня в богатых государствах господствуют мировоззрения, радикально отличающиеся от распространенных в экономически отсталых обществах. И на наш взгляд следует полностью поддержать главный прогноз теории модернизации: экономическое развитие в любом случае связано с серьезнейшими изменениями в системе базовых ценностей и убеждений. Теория модернизации не предполагает обязательной культурной конвергенции, но прогнозирует общее направление соответствующих изменений (в той мере, в какой этот процесс зависит от смены поколений людей) и даже предлагает некоторые соображения относительно того, как скоро они могут произойти. В связи с чем, многие события новейшей истории — распад советской системы, подъем этнического и конфессионального терроризма, интеграция европейских держав, активная экономическая глобализация, постепенное становление однополярного мира с доминацией США, разразившийся мировой финансовый кризис и т.д. — заставляют по-новому осмыслить происходящие процессы, что надеемся позволит не только точнее понять прошлое, но и предвосхитить, а отчасти и повлиять на политическое будущее нашей страны.
Казахстан на современном этапе, в ситуации поиска модели развития, которая бы позволила ей восстановить экономический потенциал, успешно завершить модернизацию и занять достойное место в мировом сообществе стран, осуществивших переход в качественно иную постиндустриальную эру.
Урынгалиев Аскар Касымгалиевич
Аспирант Академии государственного управления при Президенте РК
Опубликована в научном журнале «Вестник ЕНУ им. Л.Н.Гумилева» №1(68) 2009год, Астана
Использованная литература:
1. Р.Инглегарт, Уэйн Е.Бейкер. Теория и практика демократии. Избранные тексты, стр.143.//Ладомир, Москва,2006 год.
2. Чилкот Р. X.. Теории сравнительной политологии. М.: Инфра-М / Весь мир, 2001.
3. Хантингтон С. — Столкновение цивилизаций и преобразование мирового порядка // http://www.archipelag.ru/text/197.htm.
4. Rustow D.A. Transitions to Democracy — Toward a Dynamic Model. — «Comparative Polities'», 1970, vol. 2″ № 3, p. 337-363.
5. Кандель П. Е. — Национализм и проблема модернизации в посттоталитарном мире // Полис, №6, 1994, стр.6.
6. Дербишайр Дж., Дербишайр Я. Политические системы мира- М: Рипол классик, 2004.
7. Pye L,, Pye M. Пути к этому были намечены Л.Паем. Asian Power and Politics: The Cultural Dimension of Politics. Cambridge: Cambridge University Press, 1985.
8. Виноградов А. В. Китайская модель модернизации: Поиски новой идентичности. М.: Памятники исторической мысли, 2005.
9. История Востока.
Т.1. Восток в древности /Отв. ред. В. А.Якобсон. М.: ВЛ РАН.I’W; История Востока.
Т.2. Восток в Средние века/Отв. ред. Л. Б.Алаев, К.3.Ашрафян.М.:, ВЛ РАН, 1999;